Светлая в академии Растона: любовь или долг
Шрифт:
— Это не первый мой прорыв. Здесь мы в абсолютной безопасности. А в том, что Этан победит кваргрэйганов, я даже не сомневаюсь. После этого закрою разрыв и все пойдет своим чередом. До следующего…
— А… а почему он вообще произошел? Что это за разрыв?
— Леа… это слишком тяжелый и долгий разговор. Уверен, Этан тебе все пояснит. Когда, конечно, сможет успокоиться. Скажу лишь одно — дело в тебе и в том, что твоя сила не раскрыта, а инициация не пройдена. Ты — как овечка, посреди луга, без присмотра и без защиты. А эти твари — стадо волков. Очень темных, голодных и злых волков…
Суарес сглотнула. Такое объяснение ей не нравилось.
— О, нет, не надо, Леа. Ты здесь ни при чем. То есть, конечно Кваргрэйганы охотятся именно за тобой, но они все равно бы ворвались в этот мир. Низший мир почти лишен магии, которая поддерживает в них жизнь. И, если они не будут врываться в наш и пополнять резерв своего кристалла, то погибнут. Поэтому прорыв случился бы все равно рано или поздно. Ты лишь стала катализатором. Они почувствовали тебя…
— Но почему именно сейчас? Я же тут не первый день.
— Готовились. Прорыв требует сил. Мой тебе совет — отдохни. От тебя ничего сейчас не зависит.
Светлая убрала автомат, сняла с головы очки и села рядом с Иремом, откинувшись на спинку дивана. Такого развития событий сегодняшнего дня она совершенно не ожидала…
Время тянулось как тугая карамель. Часы уже показывали без четверти час, а в кабинете по-прежнему никто не появился. Автоматные очереди и крики в коридоре уже стихли. Оставались лишь отголоски сражения, гулко доносившиеся с улицы. Откуда-то издалека, но без автоматных очередей. Леа переживала, как никогда в жизни. За Фаруха, за господина куратора. Вспомнились слова, так глупо оброненные, что она поцелует его, когда вернется… она ведь говорила без действительного намерения. Просто хотела, чтобы он вернулся. Почему? Кто бы знал… просто потому, что он — один из немногих, в ком Леа была уверена. Один из немногих, кто, даже издеваясь и ставя немыслимые подножки, заставлял ее идти вперед и быть сильнее. А Фарух? Сможет ли она себя простить, если он не вернется? Нет… не сможет…
Заметив, как светлая ерзает и нервничает, Ирем достал из сумки флакон и протянул ей:
— Выпей.
— Нет, спасибо. Мне нельзя… я должна быть спокойна и собрана, вечером миссия.
— Выпей, Леа. Это обычное успокоительное, без побочных эффектов.
— Я не усну?
— Нет…
С сомнением покосившись на пузырек, девушка долго не решалась. С одной стороны — успокоиться бы не мешало. С другой — страшно. А что, если Ирем тоже ее подставит? Что, если она уснет и пропустит миссию? Мотнув головой, чтобы прогнать дурные мысли, она все же приняла пузырек. Ирем никогда не выступал против нее, всегда поддерживал и помогал, был добр. У нее нет оснований сомневаться, а паранойя — худший враг шпиона.
Пробка вылетела с гулким звуком, и синеватая жидкость быстро перекочевала в желудок Леа. Светлый не обманул. По венам разлилось успокаивающее тепло. Как материнские объятия: ласковые, умиротворяющие. Волнение исчезло. Оно билось раненой птицей на задворках сознания, где-то рядом с ужасной сценой выползания Виктории из-под этого самого стола, который стоит здесь, посреди комнаты… немой свидетель кучи развратных сцен.
Зелье
Паника и волнение, несмотря на зелье, вновь начали подниматься внутри и клокотать в желудке изжогой. Она подошла к окну и попыталась вглядеться вдаль и не смотреть на кровь. Сизый туман рассеялся. Солнце, как ни в чем не бывало, вновь обнимало сочную траву, мирно шелестящие березки и недвижно лежащих на земле курсантов. Закрыв ладошкой рот, Леа отступила на несколько шагов назад. Трупы… они погибли в схватке. Погибли из-за нее…
— Успокойся, светлая, — хрипло выдавила Рейна. Ее беззвучное появление вместе с Кристиной заставило Суарес взвизгнуть и запрыгнуть на стол куратора. Нервы, словно перетянутые струны гитары. Потяни сильнее и разорвутся. — Это просто трупы.
Женщины выглядели ужасно. Окровавленные, израненные, но живые.
— В… вы… у вас…
— Переживем, — едва улыбнувшись, кивнула Кристина.
На этот раз зелья из стола достала сама Леа, поскольку женщины были не в состоянии. Не спрашивая разрешения, она порылась в ящиках и протянула им пузырьки. Жадно опустошив их, они синхронно откинули головы на спинки дивана и тяжело дышали.
— Простите, — тихо вымолвила Леа, не находя себе места, чувствуя себя виноватой.
— Дура ты, — огрызнулась Рейна. — Так устроен этот гребаный мир. Прорыв все равно бы случился. Время уже…
— А Фарух, — кусая ногти, протянула девушка, обращаясь к Кристине.
— Жив, хоть и потрепан. Ирем это быстро поправит, как только заштопает разрыв. Сейчас нам всем нужен горячий душ, много горячего душа, а потом мы втроем валим отсюда. Нам нужно хорошенько отдохнуть и подготовиться к миссии.
Зелья Ирема творили чудеса. Женщины чувствовали себя существенно лучше. Раны на них затягивались, словно живые. Но думать о миссии после произошедшего было сложно.
— Как… как можно после такого думать о миссии. Неужели все в силе?
Темные невесело рассмеялись.
— Суарес, Суарес, — покачала головой Рейна. — Ты еще на войне не была.
Пороха не нюхала… Штатная ситуация для шпиона. Тебя могут избить, украсть, изнасиловать, похитить твоих родных и близких, но в назначенное время ты должна быть в назначенном месте и выполнить свою миссию. Безукоризненно, безошибочно, отыграв так, чтобы ни у кого не возникло и малейшего сомнения, что с тобой что-то не так. Добро пожаловать в мир шпионов.
— Темный, опасный, но такой притягательный, — добавила Кристина, словно наслаждаясь всем, что произошло.
Если бы Леа сейчас не сидела на столе Блэквела, наверняка бы упала.
— Все. Душ, — повторила Кристина. — Перенесешь к Этану?
— Конечно, — кивнула Рейна. — Только нашу святую невинность к себе закину.
И закинула. Легко, играючи, словно маленького котенка да прямо в ванную комнату. Вот Леа сидела на столе господина куратора, а сейчас она гордо восседает на унитазе. А прошел лишь один взмах ресниц. Хотелось бы и светлой обладать таким даром, да, увы, слышала, что он крайне редкий. Даже Кристина им не владела.