Светлейший. Отпуск не по плану
Шрифт:
Я вернулся к Аграфене. Помощница разговаривала с медиками. Благодаря спасателям они вытащили сначала Святослава Николаевича, а сейчас занимались извлечением Оксаны из этой смытой консервной банки.
— Этот человек находится под защитой Дома Николаевых, — говорила Аграфена. — Они ехали с нашим адвокатом в государственное учреждение. Я настаиваю на том, чтобы вашу карету сопровождали люди из службы безопасности нашего Дома…
— Девушка, я вам повторяю, нет времени ждать ваших безопасников! Едем в Мариинскую больницу, пусть ваши люди подъезжают туда и разбираются с главврачом, если это
— Десять минут! — спорила помощница. — Подождите десять минут!
— У нас, по-вашему, других вызовов нет?!
Я подошел и осторожно тронул Феню за плечо.
— Пусть едут, это их работа. Мы сопроводим их сами, а люди Васильева пусть приезжают сразу к больнице. Не нужно никого задерживать и ждать.
Костенко уже погрузили на носилки и перенесли в машины скорой. Спасатели о чем-то переговаривались с полицией, а я связался с Лаврентием и попросил его ехать к больнице. «Мариинка» находилась вниз по проспекту, и мы с Аграфеной легко могли добраться до нее, используя заклинание скорости. И не особенно бы в этой скорости уступили каретам скорой помощи. Одаренным мигалки не нужны.
— Все, едем! — скомандовал медик.
И мы побежали.
— Доктор! Есть новости?
Я куковал в коридоре и как раз хотел взять себе кофе из автомата, когда из приемного покоя вышел врач, забравший на осмотр Оксану.
— Вы… — он смерил меня взглядом с ног до головы. — Значит, вы — титулованный покровитель Оксаны Вадимовны?
— Светлейший князь Алексей Иоаннович Николаев, — представился я и протянул руку для пожатия. — Как девушка?
Врач вздохнул.
— Родилась в рубашке. Еще бы немного — и… Впрочем, ей и правда повезло. Пара переломов, сотрясение головного мозга средней тяжести. Ну и в зеркале она не будет себе нравиться еще пару недель точно. Но в остальном — организм молодой, сильный… Легко отделалась в настолько страшной аварии. Да и дедушка у нее — из таких гвозди делать. Крепкая генетика, видимо.
— Благодарю, доктор…
— Степан Петрович.
— Спасибо, Степан Петрович.
Я достал из внутреннего кармана бумажную ассигнацию, но врач тут же отвел мою руку в сторону.
— Не нужно никаких подарков. Если желаете отблагодарить больницу, можете сделать пожертвование в детское отделение.
— Я не желал вас оскорбить. Это была искренняя благодарность.
— Понимаю, — устало улыбнулся врач. — Но мы здесь работаем по призванию, а не за подарки. Вашей протеже показан отдых. Она пришла в себя, так что вы можете с ней поговорить, если желаете. Сейчас сестра оформляет ее карту.
— И снова спасибо, Степан Петрович.
Нравились мне такие врачи — строгие, где-то суровые, сконцентрированные на работе. Да и вообще всегда симпатизировал лекарям всех мастей. Маги или ученые — не имеет значения, если люди спасают жизни и делают мир немного лучше.
Я направился к палате. Двое безопасников Васильева дежурили у входа и расступились, давая мне дорогу.
Открыв дверь, я увидел просторное помещение на несколько коек. Каждая была отделена ширмой. Заглянув за одну, я увидел старшего Костенко.
— Как себя чувствуете, Святослав Николаевич?
Дед улыбнулся, увидев меня.
— Не бросили
— Я же обещал, что буду вас защищать. Что говорят врачи?
— Что жить буду. Не факт, что долго и счастливо, но уж точно интересно, — улыбнулся дедуля. — Ксеня в себя пришла. Навестите ее. Напугалась девка жутко.
Ну еще бы. У нее сегодня тот еще денек.
Я зашел за следующую ширму и увидел лежавшую на кровати-каталке Оксану. Возле нее возилась с бумажками пожилая медсестра в белом чепчике и накрахмаленном халате.
— Алексей… Иоаннович, — журналистка попыталась улыбнуться, но получилось криво.
Ей уже наложили гипс на сломанную левую руку от плеча до пальцев. Голова была замотана, на лице было несколько глубоких ссадин, да и на теле тоже. Но девушка держалась молодцом, бодрилась.
— Отлично выглядите, Оксана, — улыбнулся я. — Не шучу. Для такой аварии все просто отлично.
— Главное — не показывайте мне зеркало, — снова улыбнулась девушка. Но затем резко помрачнела. — Адвокат… Он ведь…
Я молча кивнул.
— Такое столкновение никто бы не пережил. Мне очень жаль.
Журналистка попыталась мотнуть головой, но тут же скривилась от боли.
— Оксана, что я вам говорила! — тут же принялась бранить ее медсестра. — Никаких резких движений! У вас сотрясение! И читать тоже пока нельзя! Ваша светлость, вы уж вразумите эту барышню.
— Постараюсь. В любом случае я пришел сообщить, что забираю вас с дедом к себе домой. Ваши травмы не настолько тяжелые, чтобы требовался неусыпный уход в стационаре. Кроме того, у нас есть магические лекари, и они ускорят ваше выздоровление.
— Хорошо быть дворянином, — проворчала медсестра.
— Не всегда, поверьте мне. Вы бы точно не хотели оказаться на моем месте.
Женщина стушевалась и поспешила выйти за ширму. Я присел на освободившийся стул и взглянул на Оксану.
— Что случилось? Сможете рассказать, как все было? Это важно.
— Я понимаю, что важно… — растерянно проговорила журналистка. — Просто все произошло слишком быстро. Мы ехали по мосту, как раз съезжали на Литейный. Ехали, кажется, в левом ряду… Адвокат разговаривал по телефону, обсуждал какое-то другое дело. А потом на нас резко выскочил тот грузовик! Я даже не знала, что им разрешено ездить по центру! Ведь вроде бы был такой закон, что им нельзя…
Ее затрясло, и я осторожно взял девушку за руку.
— Тише, все хорошо. Все закончилось. Вы выжили.
— Это я виновата!
— С чего вы взяли, Оксана?
— Это все из-за моей статьи! Ведь если бы я ее не написала, никто бы не погиб… Думаю, я раскопала что-то важное, но сама не понимаю, что именно. Ведь я просто ткнула пальцем в небо! А люди от Салтыковых пришли и требовали от меня полную карту аномалий. Я специально включила в статью не все сведения — места в номере не хватило, и пришлось сократить объем… Сначала пришли они, потом эта авария… — она подняла на меня полные слез глаза и зашептала. — Думаю, нас с дедушкой захотели убить после того, как не получилось добыть информацию. Кому-то очень нужна эта карта аномалий. И для кого-то она настолько важна, что он готов убить меня, если карта ему не достанется.