Светлое будущее
Шрифт:
— Короче, в ***** его! — внезапно рявкнул Мирашев и махнул рукой. Рассмеялся. — Ладно, пошел я, а то так точно до бара не доберусь.
Резвый разворот — и чуть не сбил меня с ног. Замялся. На миг лишь дал проступить на лицо удивлению, шоку:
— О, Некит! — залился веселым смехом. — Ты что ль? Какими судьбами? — странная, лживая ухмылка. Не дает даже ответить. Тотчас слова, будто автоматная очередь: — Изменилась как! Прям не узнать! Мадмуазель, блядь!
Скривилась я, ошарашенная. Спрятала взгляд. Не по себе стало.
— Че-то хотела, или так? — и снова крик, сражаясь с шумом толпы и разливами музыки.
— Поговорить хотела, — несмело. Уставилась в очи.
— О чем? —
— Давай ток быстрей, а то я спешу.
И снова молчу, не могу подобрать слов. Не здесь же — на лестнице… и не…
— Так о чем? — раздраженно, отчасти грубо.
— О нас, — невольно громко, дабы перекричать музыку, дабы наверняка услышал: стрелять, так стрелять.
— А че с нами не так? — едким хохотом вдруг залился. И снова взор по сторонам, то так, мельком на меня. — А, Некит?
Кольнуло. Впервые это прозвище… хуже всякого ругательства. Приговором.
— Я не Некит, — озлобленно скривилась. — Я — Ника!
— Ника-Ника, — передергивает мои слова. — А ты, кстати, знакома с моей девушкой? — громом.
— Что? — обомлела я. Будто кто холодной водой окатил. В момент протрезвела от его дурмана. Заледенел мой взгляд. Не моргаю.
Дернулся внезапно куда-то вбок и схватил, казалось, первую попавшуюся. Обнял за талию и притянул к себе — взвизгнула та от неожиданности. Резко обернулась:
— О! Мироша! — залилась звонким, счастливым хохотом. — Привет!
— Познакомься, — разрезал мое сердце надвое, пробираясь к душе. Уставился, кивнул вдруг черноволосой, фигуристой барышне: — Как там тебя?
— А…а… — замялась та от смущения. — Лера…
— Да, вот, Лера, — лживая, мерзкая улыбка. Взгляд мне в лицо. — Как тебе мой зайчонок? Зачетный? — загоготал враз, давясь желчью.
— Соответствующий, — и сама не поняла, как выдала. Замерло всё внутри у меня. Казалось, и сердце остановилось… Силой вынудить себя сделать разворот — и пошагать на выход. Не оборачиваясь, не сомневаясь. И жалея лишь об одном — что слова… не убивают. Что я… жива.
* * *
Обмерла около нашего с Жаровой подъезда. Заметила их, своих товарищей. Стоят… улыбаются, обнимаются, радуются друг друга обществу. Всё как у людей… Всё, как надо.
И мне ж дано. Дано! Да только носом ворочу. Идиотка.
Живо достать из сумки телефон, включить аппарат. Отыскать нужный номер:
— Привет, Вадик. Ты занят?.. Встретимся?
* * *
Съемная квартира. Уже года два, как съехал Буйтов от своих родителей: гордая, самостоятельная, самодостаточная птица. Сколько раз здесь была — и, казалось, только сегодня… впервые я всё разглядела, заметила, увидела чистым, незамыленным взглядом. Сколько книг! И не только словари, как дань будущей профессии, нет: от фантастики до научной литературы, энциклопедии и развивающие журналы, дюжая часть из которых — по компьютерной графике (фотошоп и 3Д-моделирование). Телевизора нет — вместо него только ноутбук — для учебы и работы. Не человек — а мечта. Разве что готовить — это не его, но для этого и нужна жена: Вероника, Ника… как и хотела я последнее время. Ника, а не Некит — способный лишь рамсить да огрызаться. А еще — отчаянно и упорно совершать ошибки. Как с Мирой… и как, наверно, сейчас с Вадимом. Присесть на пол, спиной опереться на диван и уставить
— Ник… че с тобой происходит?
— Меня изнасиловали, — громом, разрывая его небеса.
— Че-го? — ошеломленно протянул. Пристальный взор мне в лицо — не отвечаю.
— Мне было шестнадцать. На выпускном. Одноклассник… подарил мне… билет во взрослую жизнь любезно.
Опустил голову. Казалось, не дышит. Не моргает. Ждет.
— С тех пор… — отваживаюсь добить начатое, — я всех всегда сторонилась.
— А Федор?
— Он не знает, — перебиваю. — И никто… по сути… И ты ему не проболтайся, — грозное. На мгновение уставилась в полные боли и отчаяния глаза, но тут же осеклась, отвернулась. — Что было… то было. Но… как я не пытаюсь перевернуть эту страницу — она словно прилипла. Будто кто залил все клеем — и никак, все еще живу тем днем. Разве что… клякс добавилось больше… — Немного помолчав: — Был один человек… я думала, — нервно сглотнула ком боли, — он мне поможет. С ним всё будет иначе. Но нет — ошиблась. Он — ошибка. — Взор осмеливаюсь уставить на Вадика: — Я верю, что ты не такой. Вадь… но… пойми меня правильно, зачем я тебе такая? Сломанная… Я, — отворачиваясь, давясь позором. — У меня с тех… ни с кем ничего не было. И я не могу — мне противно. Помнишь на первом, и вначале второго курса… была слава, шутки?.. Мол…
— Ага, — резво перебивает, учтиво, дабы я не рвала себе душу дальше.
— Ты знаешь… а ведь… в какой-то момент, я тоже уже так начала думать. Может, мужчины — не мое? Может… Но… — перевожу взор на него и кисло улыбаюсь. Поджала губы, снова взгляд упереть в свои скрещенные руки. — Однажды… даже выпала одна такая возможность… проверить. Но я не… я не решилась. Не знаю… Неправильно это. Я знаю, что неправильно. Что должна перебороть себя — и выбрать правильную сторону. Хотя, — тихо рассмеялась себе под нос, — и к женщинам у меня нет тяги. Вообще… для меня само понятие… интимной близости — омерзительное, нечто… низкое, гадкое. Понимаешь? — уставилась взмолившись на Буйтова. Ответил не сразу, но поддался: глаза в глаза. — И вот какая я буду тебе жена? Я не хочу тебе врать. Понимаешь? Для меня ты друг. Самый что не есть… После Рожи — первый, кому я столь доверилась, кого пустила в свою жизнь… Но близость. Я знаю… я понимаю, что… наверняка (не зря ж всему человечеству это нравится) сей процесс приносит неописуемое удовольствие. Однако… мне кажется, уж лучше одной… Не знаю, — рассмеялась пристыжено, спрятав на миг очи, — целибат какой-то… чем то, что в итоге принесет несчастье обоим.
Нервно сглотнул.
— Я бы мог подождать…
— Чего? — изумилась я, невольно изогнув брови.
— Не знаю, — несмело тот. — Пока… — пожал плечами, — не знаю, докажу… что достоин. И потом, Ник… ты и на сцену когда-то боялась выходить. Помнишь наш провал на утреннике? Ниче… встали, отряхнулись и пошли. Разве не так делает «Некит»? — улыбнулся вдруг, хотя столько горечи и страха за всем этим стояло, что и мне враз стало не по себе.
Но отвечаю улыбкой:
— Помню.
— Зато потом как мы зажгли на майдане, помнишь?
Рассмеялась пристыжено я, невольно покраснев. Отвела глаза в сторону.
— И что ты предлагаешь? — ухмыляюсь. Очи в очи.
— Ниче… ну, — скривился, паясничая, — кроме руки и сердца.
Закачала головой я в негодовании. Шумный вздох.
— Зря ты… зря. Нормальную бы себе нашел… а не меня… дефектную.
Хмыкнул враз:
— А то остальные… хорошо ладят с собой.
Скривилась от раздражения я. И снова глубокий вдох в очередной попытке сбросить тяжесть разговора с души.