Светлячок надежды
Шрифт:
Я поднимаю глаза на Харриет.
– Моя мать…
– Знаю, – останавливает меня Харриет.
Вот что значит жить в лучах славы – всем известна моя печальная история. Бедная Талли, не знавшая любви и брошенная матерью, хиппи и наркоманкой.
– Ваша мать злоупотребляет наркотиками. Вы правы, что проявляете осторожность. И воспользуйтесь рецептами.
– Хорошо бы мне еще избавиться от бессонницы.
– Можно задать один вопрос?
– Конечно.
– Как долго вы притворялись, что не страдаете?
Вопрос оглушает меня.
– Почему
– Потому, Талли, что иногда чаша переполняется слезами, и тогда содержимое выплескивается.
– В прошлом месяце умерла моя лучшая подруга.
– Понятно, – говорит Харриет. И все. Потом кивает. – Приходите ко мне, Талли. Запишитесь на прием. Я могу вам помочь.
Когда она уходит, я откидываюсь на подушки и вздыхаю. Правда о моей ситуации забирается ко мне в кровать и занимает слишком много места.
Симпатичная пожилая женщина отвозит меня на магнитно-резонансное сканирование, где красивый молодой врач называет меня «мэм» и объясняет, что в моем возрасте падения часто приводят к травме шеи и что скоро боль пройдет. Он выписывает мне обезболивающее и говорит, что мне полезна физиотерапия.
К тому времени, когда меня отвозят обратно в палату, силы совсем заканчиваются. Я терплю, пока медсестра рассказывает, как мое шоу, посвященное детям-аутистам, помогло спасти жизнь кузине ее лучшей подруги, а когда длинная история наконец заканчивается, даже выдавливаю из себя улыбку и слова благодарности. Медсестра дает мне снотворное. Потом я ложусь в кровать и закрываю глаза.
И впервые за несколько месяцев крепко сплю до утра.
7
Лекарства, прописанные Харриет, мне помогают. Под их воздействием я становлюсь не такой раздражительной и беспокойной. К моменту выписки из больницы у меня уже готов план.
Дома я сразу же беру телефон и начинаю звонить. Я в этом бизнесе не один десяток лет и знаю, что обязательно найдется тот, кому нужна ведущая программы в прайм-тайм.
Первая в списке моя давняя подруга Джейн Райс.
– Конечно, – отвечает она. – Приходи, поговорим.
Я едва сдерживаю смех. Джордж ошибался. Я все-таки Талли Харт.
И тем не менее к разговору с Джейн я готовлюсь со всей тщательностью. Мне не нужно объяснять, как важно первое впечатление. Поэтому я делаю стрижку и крашу волосы.
– О боже, – вздыхает мой парикмахер Чарльз, когда я усаживаюсь в кресло. – Что у тебя с волосами?! – Он закрепляет у меня на шее бирюзовую простыню и приступает к делу.
В день, на который назначена встреча с Джейн, я выбираю одежду строгого стиля – черный костюм и светлая блузка цвета лаванды. Я много лет не была в здании студии, но чувствую себя здесь комфортно. Это мой мир. На стойке администратора меня встречают как героиню, и мне не приходится называть себя. Я испытываю облегчение, и мои плечи расслабляются. За спиной администратора большие фотографии Джин Энерсон и Денниса Баундса – ведущих вечерних новостей.
Ассистентка ведет меня наверх, мимо нескольких закрытых дверей, в
– Талли, – говорит она и шагает ко мне, протягивая руку.
Мы обмениваемся рукопожатиями.
– Привет, Джейн. Спасибо, что согласилась принять меня.
– Конечно, конечно. Садись.
Я сажусь на указанное место.
Она возвращается за письменный стол, наклоняется вперед и смотрит на меня.
Я все понимаю. Вот, значит, как.
– Ты не можешь меня взять. – Это не вопрос, а утверждение. Конечно, последние несколько лет я вела ток-шоу, но осталась журналистом и не разучилась разбираться в людях. Этого у меня не отнять.
Она тяжело вздыхает:
– Я пыталась. Похоже, ты действительно сожгла за собой мосты.
– Ничего? – тихо спрашиваю я, надеясь, что голос не выдаст мое отчаяние. – А как насчет репортажей, не на камеру? Я не боюсь тяжелой работы.
– Прости, Талли.
– Почему ты согласилась со мной встретиться?
– Ты была моим героем, Талли, – говорит она. – Я мечтала стать такой, как ты.
Была героем.
Внезапно я чувствую себя старой. Я встаю.
– Спасибо, Джейн, – благодарю я и выхожу из кабинета.
Таблетка ксанакса успокаивает меня. Я знаю, что не должна его принимать – ни одной таблетки сверх прописанной дозы, – но сейчас не могу обойтись без лекарства.
Дома я принимаюсь за работу, пытаясь игнорировать усиливающуюся панику. Сажусь за стол и начинаю звонить всем знакомым из телевизионного бизнеса, в первую очередь тем, кому когда-то оказала ту или иную услугу.
К шести часам я, совершенно обессиленная, признаю свое поражение. Я обзвонила все свои контакты на десяти самых крупных студиях и в основных кабельных каналах, а также связалась со своим агентом. Никто мне ничего не предлагает. Я в полной растерянности: шесть месяцев назад от предложений не было бы отбоя. Неужели можно пасть так низко и так быстро?
Внезапно квартира кажется мне тесной, как коробка из-под обуви, и я вновь начинаю часто и глубоко дышать. Я надеваю первое, что попадается под руку – тесные джинсы и длинный свитер, который скрывает слишком тугой пояс.
Когда я выхожу из дома, на часах уже около семи. Улицы и тротуары заполнены жителями пригородов, возвращающимися домой с работы. Я смешиваюсь с толпой, не обращая внимания на поливающий нас дождь. Я понятия не имею, куда иду, пока не вижу столики на улице перед рестораном и баром «Вирджиния».
Протиснувшись мимо столиков, захожу внутрь. Полумрак – именно это мне и нужно. Здесь я могу исчезнуть. Иду к бару и заказываю «грязный мартини».
– Таллула, да?
Я поворачиваю голову. Рядом со мной доктор Грант. Вот уж повезло – наткнуться на человека, который видел меня в самом неприглядном виде. В темноте его лицо выглядит резким, возможно, немного сердитым. Длинные волосы распущены и спадают на лоб. Татуировки на запястьях похожи на браслеты.