Светлый мир
Шрифт:
Взмокший Тиври злился. Он хотел, чтобы сын попросил прощения, но тот за последние годы привык молчать, не желая доводить и без того безумного отца.
Скагар с ужасом ощущал, как вновь дробятся под ударами кости, как затягивает сознание великая тьма. Боль захватила, погасила разум и Скагар сделал ошибку. Когда очередной удар опустился на голову, выбивая болезненный стон, тихо позвал:
— Мама.
— Что? — удары резко оборвались. Тиври настолько опешил, что застыл, выпучив глаза и забыв опустить палку.
— Хватит, Тиври, прошу, —
Это стало второй ошибкой. Взревев, Тиври кинулся уже к ней, охаживая и завывая не хуже бар-бара.
— Это ты, мерзкая тварь. Ты сделала из него неженку и слабака. Твое влияние. Прицепила моего сына к юбке.
— Не надо, хватит, — Скагар нашел в себе силы подняться. Смог броситься на отца и, схватив палку, зло, словно морка, тянуть ее на себя, завывая сквозь зубы.
Но что может мальчишка против взрослого, сильного мужчины. Отлетев к стене, Скагар сполз на пол уже без чувств.
Сколько прошло времени он не знал. Очнулся все у той же стены. Спину неприятно холодило что-то мокрое и липкое. Отец сидел за столом и чинил свою охотничью сумку. Перед ним, на столешнице, лежала она, палка для наказания. На белесой древесине неприятным, неаккуратным пятном застыло бурое пятно.
Скагар вновь обратился тем, спокойным и холодным. Ни одной эмоции, ум холоден и ясен. Мысли летели быстро и четко, анализируя то, что видели глаза.
На затылке у него кровь, но отец не бил туда. Это он о стену ударился. Значит, кровь мамы — она лежит на полу. Не шевелится, а значит…
Осторожно поднявшись, мальчик сделал несколько неуверенных шагов, застыв над распростертым телом матери. Потускневшие карие глаза безжизненно глядели в потолок, а осунувшееся лицо так и застыло с маской ужаса. Будто мало ей было страха при жизни.
— Сдохла, тварь, — даже не посмотрев на сына раздраженно бросил Тиври. — С ножом на меня кинулась! — зло прошипел он, поглядев на руку, замотанную тряпицей пропитавшейся кровью. — Проблем добавила. На костер дров нет, так что сейчас свезем за околицу. К утру кроки сожрут. Переоденься пока.
Скагар перевел взгляд с лица матери на все еще лежавший рядом с ней нож, большой, для разделки мяса, с крепкой роговой рукоятью; наклонился, едва не потеряв равновесие; поднял нож двумя пальцами, лезвием вниз.
— Положи на ящик, потом помоешь, — глянув, что поднял сын, бросил Тиври.
Скагар медленно обхватил рукоять ладонью. Повернулся, делая первый неуверенный шаг, и будто что-то переключилось в нем, дальше действовал быстро и четко, старательно игнорируя потребности тела и его же возмущение.
Подскочил к столу и, на мгновение взглянув в ледяные изумленные глаза отца, вонзил нож ему в шею, тут же выдернув обратно. Постоял, холодно наблюдая: как скребет Тиври рукой по шее, как валится на пол, как заливает все вокруг его проклятая кровь. Удостоверился, что мужчина сделал последний вдох и больше не двигается. Положил аккуратно нож на стол, рядом с окровавленной
Это были первые за три года, и последние на следующие двадцать лет слезы.
Утром в дверь постучали. Не дождавшись же ответа внутрь вошли охотники. Отец должен был сегодня отправиться с ними на промысел. Не дождались и пришли проверить.
Выдохнули в унисон и исчезли.
Дед пришел скоро. Велел вывести мальчишку и расспросил, удивляясь жуткому, холодному голосу внука и той ненависти, что плескалась в его глазах.
— Ты убил своего отца! — стараясь выглядеть величественно произнес дед.
— Это из-за тебя.
— Ты признаешь вину?
— Он убил мать. Ты мог остановить его! Ты старейшина! Тебе достаточно было приказать!
— Селья выбрала свой путь! Ты признаешь вину?
— Это ты убил их, — голос мальчика тихий и спокойный напугал старика.
— Я лишаю тебя рода! — отшатнувшись зло процедил дед. — Я лишаю тебя имени. Мой внук Скагар умер, ты Ашту — убийца его! Я изгоняю тебя.
Сверкнув глазами на деда, на окружавших его мужчин, Ашту зло ухмыльнулся, выплюнув:
— С удовольствием!
Больше не тратя время на разговоры, мальчик побрел прочь из деревни, но у края ее был перехвачен Айшей. Попытался обойти ее, но женщина сдаваться не собиралась.
Она вылечила его и только после этого позволила уйти.
Она единственная, на кого Ашту не держал зла.
Глава 7
Ашту помотал головой. Налетевшие, словно снежный вихрь, воспоминания подействовали так же — выморозили все внутри. Сделав глубокий вдох через нос, он медленно выдохнул расслабляясь, разжимая зубы и стискиваемые в кулаки руки.
Зря он пришел.
Попятившись Ашту развернулся и еще быстрее чем шел сюда, полетел назад к центру, стремясь оказаться как можно дальше от этого проклятого места.
Быстро ступив на лавку одной ногой, затем второй на пошатнувшийся забор, Ашту закинул себя на крышу длинного, достаточно богатого дома. Прошелся от одного его края до другого, осматривая окрестности, вглядываясь в обывателей, даже не подозревавших, что за ними кто-то наблюдает, и сел на тот край, что был обращен к главной улице, свесив ноги вниз.
Ашту вздохнул, прикрыл глаза и задумался.
Слова старика не давали покоя. Он выгнал пятерых, но сам признался, что молодых и глупых, а значит? Значит есть шанс, что в деревне остались не молодые и совсем неглупые последователи Света, затаившиеся и готовые в любой момент помочь остроухим. Нужно было остаться и понаблюдать пару ночей. Люди жили по своим часам, предпочитая не подстраиваться под монстров и отдыхать тогда, когда привыкли: ночью. Значит есть шанс, что предатели в эту пору оживятся. Если… если они с Анваром не распугали всех. Нужно идти и предупредить Анвара, а то ведь припрется когда срок выйдет.