Светоч для Некроманта
Шрифт:
Но не подозревал, что именно она подарит то, что не смогла ни одна другая. Чувство, что впервые он дышит; ощущение чего-то родного, близкого; и желание, которое сможет затмить голос разума, чувство долга и даже проклятые инстинкты. Желание защитить свою тентаре, любой ценой и вопреки всему.
Дверь скрипнула, и за спиной раздались шаги.
На слуг не похоже, но Дамиан не стал разворачиваться, продолжая гладить кота. Вероятно, он слишком погряз в своих мыслях и пропустил всплеск, который зафиксировали артефакты. Синшайте прислал за ним. Пока что только
***
“Дамиан,” — раздался голос за спиной, и лорд перестал дышать, опуская тьминика на пол.
“Не сработало?” — спросил он, боясь повернуться.
“Я не проверяла. Не смогла, просто…” — сказала Николь и запнулась.
“Другого шанса не будет,” — снова как можно строже сказал Дамиан, ощущая, как каждое слово режет хуже ножа. Хотелось сказать совсем другое, спросить совсем не это.
“Знаю, но я так не смогу. Дон Флор и всё остальное,” — выдала очередную отговорку ведьма.
Дамиан хмыкнул и, зашвырнув тьминика в ванную, запер дверь магией.
Поворачиваясь, некромант осмотрел запыхавшуюся ведьму. Не знай он, что в окрестностях не осталось ничего, кроме сбежавших ноктюрнов, подумал бы, что за ведьмой гналась стая горгулий.
Не гналась, их он тоже усыпил, чтобы наверняка.
“Ты вернулась ко мне, ведьма,” — наконец сказал Дамиан то, что эхом звенело внутри. То, в чём страшно было признаться и снова ошибиться.
Николь опустила глаза и протянула смятый листок с ритуалом. Целый листок. Она даже не пыталась вернуться, и это всё, что требовалось некроманту. Она сделала выбор, пусть поддаваясь порыву, но она выбрала.
Прежде чем ведьма поняла, что происходит, он сгреб ее в объятия и уложил на кровать.
“Ты вернулась ко мне, жена,” — снова заявил Дамиан, но упрямая ведьма снова собиралась что-то соврать.
Гордая и своенравная, но она выбрала, и слова больше не имели значения. Испортить упрямством их первую ночь Дамиан не позволит.
“Я хочу заняться с тобой любовью, Николь. Не как собачки в парке. Как в книгах из твоего мира. По-настоящему, без магии и зелья,” — прошептал некромант, скорее сообщая о своих планах, чем спрашивая.
Дожидаться ответа Дамиан не стал, всё и так ясно читалось в наполненных удивлением зелёных глазах.
Нависая над притихшей Николь, он коснулся её губ в ожидании: станет ведьма упрямиться и отрицать свои чувства или наконец признает их и примет. Примет его и перестанет отрицать очевидное.
“Повтори, повтори то, что сказал в лесу,” — оттолкнув Дамиана, прошептала ведьма.
От этих слов страх, притаившийся внутри, канул во тьме. Она выбрала, вернулась к нему, больше не исчезнет.
“Я люблю тебя, Николь,” — с улыбкой прошептал лорд, и в ответ девушка сама потянулась губами, прикрывая глаза.
Как кошка, она впилась ногтями в его плечи и точно так же выгнулась, стоило некроманту вовлечь ее в новый поцелуй. Требовательный, настойчивый и настолько глубокий, чтобы
Ведьма не сопротивлялась, отвечала так же неистово, вгоняя коготки в грудь Дамиана, а потом тихо застонала.
О, этот стон не одну ночь во снах сводил его с ума. Рушил контроль, заставляя сбегать как юного дальтаи. Сбегать, чтобы перестать представлять, что он сделает с наглой ведьмой, как долго и в насколько неприличной позе. Только бы снова услышать её тихие стоны и ощутить, как в мощных руках содрогается обнаженное тело. Дрожит от удовольствия, подогревая его собственное.
Одежда улетела жалкими лоскутками, а ведьма обхватила его бёдра ногами и подалась навстречу, окончательно лишая рассудка и контроля.
Первый толчок был неглубоким, а стон Николь — едва уловимым, да и то скорее сообщил некроманту о том, что его ведьма недовольна.
“Просто скажи мне, чего ты желаешь, жена,” — прошептал он в ухо своей тентаре.
“Ещё, сильнее,” — простонала она, царапая спину острыми ногтями.
“Терпение, тентаре,” — прошипел Дамиан, намеренно медленно отстраняясь.
Николь разочарованно застонала, больно впиваясь в спину. От такой ласки останутся следы. Но это не остановило Дамиана. Покидая тело Николь и под её разочарованный стон, он всмотрелся в лицо своей недовольной жены.
“Мы будем заниматься любовью, а не сношаться. Помнишь? Так что терпение, моя ведьма,” — повторил Дамиан и, под недовольный стон, направил руку вниз.
Ведьма протяжно застонала, но снова впиться ногтями в спину ей не позволили.
“Нет, лежи смирно, я только начал. Не зря же я стянул ту книгу из закрытой секции. Проверим, насколько достоверно там всё описано,” — улыбнувшись, некромант коснулся губами груди, рукой лаская жаркое местечко внизу.
Судя по протяжному стону, описанные в книге ласки пришлись его тентаре по вкусу, и с каждой новой ведьма стонала всё громче.
Новый толчок, и снова острые когти впились в спину лорда.
“Не могу больше, магия. Кажется, сейчас взорвусь. Дамиан, пожалуйста, Дамиан,” — стонала Николь, сжимая бёдра с такой силой, что лорду пришлось замереть.
Обнажённое тело его ведьмы мелко задрожало в мужских руках, а глаза вспыхнули.
“Не останавливайся,” — тут же прорычала тентаре.
“Отпусти магию, Николь, слишком много силы, отпускай,” — прошептал Дамиан, слегка качнувшись вперёд.
Каждое новое движение срывало протяжный стон, а тело Николь покидала новая волна магии, заставляя мерцать и трещать артефакты вокруг. Но некроманту было плевать на вспышки, даже шипение тьмы внутри не заставило его остановиться.
Всё, что имело значение, — обнаженное тело в его руках и Николь, которая требовала больше ласки.
Ведьма снова мелко задрожала и в этот раз не стала сопротивляться и сдерживаться. Точно так же, как вспышка удовольствия пронзила его тело, туманя сознание, яркий всплеск света окончательно поглотил его магию, выжигая мрак и наполняя чем-то новым, ярким, необузданным и родным одновременно.