Светская львица
Шрифт:
– Боже, я полностью была уверена, что ты это сделала.
– И я думала, что ты сделала это!
– Я думала, ты собиралась переселиться от меня, просто, чтобы избежать необходимости говорить о Тинсли!
Позади них миссис Смайл бежала с г-ном Стайнбергом, футбольным тренером парней. Когда она увидела, что Келли и Бретт смеются, а затем обнимаются, она остановилась в замешательстве.
– Я клянусь, что они были готовы убить друг друга.
– Девушки, - вздохнул безнадежно г-н Стейнберг,
33
СОВЫ УЭЙВЕРЛИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОСТОРОЖНЫ, ЧТОБЫ НЕ БЫТЬ ПОЙМАНЫМИ С ПОЛИЧНЫМ.
Г-жа Смайл провела пальцами по своим коротким медно-светлым волосам.
– Вы знаете, почему бы всем просто не пойти в душ, - предложила она после короткой паузы. Наконец-то. Бретт чувствовала себя так, будто она только что пробежала марафон, как было всегда после энергичной борьбы с кем-то. Она медленно вернулась к трибунам с Келли, ни одна из них не говорила. Но это была удобная тишина, без напряжения. Она взяла свою Herve Chapelier Cabas серую нейлоновую сумку и заметила жужжание ее сотового телефона. У нее было текстовое сообщение: «Давай встретимся на моей лодке, когда ты сможешь. Нам нужно поговорить».
– Эрик. Она обхватила руками голову. Этот простой затяжной поцелуй. Его мягкие губы. То, как он бы наконец обнял ее, притянув к себе. То, как он пах, как мята и сигареты и французское лавандовое мыло в прачечной. Как он застонал бы немного, когда они остановились. Она почувствовала, как он отстранился после их поцелуя вчера, но, возможно, он изменил свое мнение? Она знала, что это опасно, но не было жизни без риска? Она только надеялась, что Эрик чувствовал то же самое. Он растянулся на современном белом шезлонге на палубе лодки, пакет медово-горчичных кренделей был рядом с ним, когда она прибыла. Он встал и стряхнул крошки со своих хлопчатобумажных брюк.
– Привет.
– Привет, - ответила она, стоя у кромки воды. Она бы быстро переоделась в черную C & C California тройку и облигающие Blue Cult джинсы, надеясь выглядеть повседневной и скромной, но теперь наряд чувствовался бы неправильно. Ее рубашка была слишком короткой и ее брюки были слишком низкими, поэтому слишком много ее живота сверкало для него. Это было слишком не классически для Эрика.
Она пыталась скрыть его своими руками. Это не помогло, он выглядел абсолютно великолепно, его светло-каштановые волосы завивались вокруг воротника его белой рубашки поло.
– Привет.
– Он улыбнулся ей.
– Привет снова, - тихо сказала Бретт.
Они замолчали, глядя друг на друга на расстоянии. Бретт чувствовала себя глупо - очевидно, он не чувствовал себя так же. Ее живот издавал глухой звук внутри нее, раздражало, что он заставил ее прийти сюда, чтобы сказать то, что она уже знала: что они не могли видеть друг друга больше, бла, бла, бла. Хорошо, чертовски, большое дело. Она хотела, чтобы все закончилось быстро. И никогда не видеть его снова. Она могла уйти из ДК. Кого волновало, если это выглядело хорошо в твоем приложении колледжа? Были и другие способы, чтобы попасть в Браун.
– Так что это то, о чем я думал.
– Он прервал ее мысли.
– У тебя есть еще один год здесь. И тебе семнадцать. Мне двадцать три. Это шесть лет.
– Угу, - ответила Бретт, крутя кусок
– Шесть лет. Мол, когда мы находимся в наших двадцатых. . . тебе будет, скажем, двадцать два, и мне будет двадцать восемь. И когда мне уже пятьдесят, тебе будет сорок четыре.
Бретт фыркнула.
– Так что ты говоришь?
– Я...
– начал Эрик.
– Без обид, - возразила быстро Бретт, выпрямившись.
– Но я, как бы, не собиралась быть с тобой, пока мне не будет сорок четыре. Надеюсь, я буду с парнем помоложе к тому времени.
Эрик смотрел на нее напряженно.
– Я не думаю, что смог бы ждать, пока тебе исполнится сорок четыре.
– О, - она ответила, обматывая веревку вокруг пальца так сильно, что он начал перекрывать кровообращение. Он посмотрел на нее, потом вздохнул.
– Зайдешь в мою каюту?
Бретт остановилась. Она не была оптимистом, но подозревала, что это должен был быть самый большой, самый важный момент в ее жизни. Стоя там, в дрянной футболке и джинсах, в воскресенье после тренировки по хоккею на траве, слегка с похмелья, семнадцати лет, с крошечным прыщиком на углу правой щеки, покрытый MAC-консилером, со срочным домашним заданием по биологии, которое нужно сделать. . . Ее жизнь это скучный беспорядок, в противном случае. Но если она хочет, чтобы это произошло, ближайшие моменты могли изменить ее жизнь навсегда.
– Да, думаю, я могу сделать это.
Она тихо улыбнулась и провела руками по перилам, чтобы подняться на борт.
34
ИНОГДА СОВА УЭЙВЕРЛИ ДОЛЖНА РИСКОВАТЬ.
Когда Келли завернула за угол Думбартона, она увидела Изи, закрывающему переднюю дверь. Ее первым инстинктом было повернуть в другом направлении и вернуться к игровому полю.
Но Изи увидел ее.
– Подожди.
Он начал спускаться большими шаги.
– Вернись.
Келли неохотно повернулась. Она вернулась обратно в смутные воспоминания вечеринки вчера вечером: беспорядочно валяющиеся бутылки от текилы, уродливая кельтская татуировка Хита, Изи, выглядывающий из бисерной дверной занавески, последующий подростковый мэил от Хита. С тех пор как в начале года, все высмеивали то, как Хит вешал изображение пони на комнаты всех девушек, с которыми он переспал, и конечно, она была пьяна, сердита на Бретт, и еще злее на Изи, но почему она должна позволить Хиту повесить пони на ее комнату тоже?
– Эй, - она ответила грубо.
– Так. Ты повеселилась прошлой ночью?
– Спросил он, подняв брови.
– Прости.
– Она взмахнула руками напротив ее темно-бордовой и синей шотландской хоккейной юбкой.
– Об. . . знаешь. О том. Это было глупо. Пьяная игра.
– Это определенно застало меня врасплох.
Изи переставил ногу на гальке на проходе. Видя как Изи неловко, это заставило Келли расстаять.
– Это была странная вечеринка.
– Она посмотрела вниз. Изи не ответил.