Свидание на Аламуте
Шрифт:
Медный волновался – волновался чрезвычайно, что было на него не похоже. Вокруг него заботливой наседкой суетилась Валисджанс: она уже выучила некоторые русские слова и время от времени ласкового поглаживала жесткие черные вихры Медного, смешно приговаривая:
– Эндрю, всоу путет о’кей! Всеу насрайт, Эндрю!
Ради пресс-конференции она совершила чудо со своей вечно взлохмаченной головой: разделила потоки волос на две части, придав им какое-то подобие прически. Но зато она их и покрасила: одну половину – в рыжий, другую – в фиолетовый цвет. Впрочем, и это Медного не занимало. Он без конца смотрел на быстро заполняющийся конференц-зал отеля «Акассия» и спрашивал:
– А переводчики
Шкипер, сидевший рядом за столом и дерзко приобнимавший Лис за голое плечо, ухмылялся, переводил беспокойство Медного в вежливое равнодушие английских фраз, получал ответ и бросал:
– Да не сцы, Медный! Вон там, на втором этаже, сидят два отельных синхрониста… Они знаешь, как тут насобачились переводить?!
Медный нервно тер щеку. Бороду он перед пресс-конференцией сбрил: жарко, да и не хочется больше выглядеть арабом. Теперь он чем-то походил на индуса – может, загорелой чернотой? – благо был одет в белоснежные полотняные штаны и такую же белую рубашку с коротким рукавом.
Он еще не мог полностью включиться в ритм после медитации, проведенной в той самой песчаной чаше стройки. В этом мероприятии приняло участие около ста человек, почти весь состав постояльцев «Акассии»: и немцы, и шведы, и те самые китайцы. Океан ощущений переполнял Медного, и он понимал, что, вероятно, первый раз им удалось потрясти совершенно незнакомых людей, иностранцев, могучей техникой Симорон.
«…Лорд Бенджамен Кресботт, глава Экспертного комитета Британского музея, заявил в интервью английскому корреспонденту CNN, что эксперты музея дали положительное заключение по итогам исследования артефактов, присланных на анализ Российской академией наук. Эти вещи, которые в течение месяца исследовали специалисты Музея, представляют собой предметы утвари, одежды и культовые символы из коллекции раскопок захоронения так называемой „Принцессы Укок“, датированного пятым веком до н. э., которое было обнаружено на горном плато в Сибири. Как отметил лорд Кресботт, предоставленные артефакты безусловно несут характерные черты египетской культуры 11-й династии, относимой специалистами примерно к 2150–1930 гг. до Р. Х. Исследование же антропологических особенностей мумии, по материалам, предоставленным русским ученым, показывает, что данная мумия имеет черты нубийской группы народов, составлявших основной этнос Древнего Египта…
Исследование специфических особенностей артефактов – орнамента, изображений на фрагментах посуды – позволяет установить их тождественность с материалами из гробниц в Сиуте и Бени-Гассане, а также ряда гробниц Фивской равнины, открытых экспедицией доктора Дж. Кроу. Последний неоднократно упоминал о том, что описания данных предметов имеются в папирусе, известном археологам как „Наставление Птахотепа“, относящемся к 12-й династии. Таким образом, лорд Кресботт и специалисты Музея лишний раз подтвердили гипотезу о том, что ряд властителей и жрецов древней Сибири могли иметь египетские корни, и это предположение явилось одной из самых скандальных научных теорий последнего времени. В настоящее время, кстати, экспедиция сэра Дж. Кроу исследует гробницы в Гизе и, по некоторым данным, уже близка к значительным открытиям, в том числе и новых древнеегипетских захоронений…»
Джордж Сайленс. «Современные гипотезы цивилизационного процесса»
New Scientist,
Тексты
«Лаборатория», Кроу и другие
…Пресс-конференция тут собиралась по-западному – на скорую руку, без долгих речей и церемоний. Зальчик достаточно быстро заполнялся. Пришли почти все герои медитации: и группа китайцев, держащаяся уже гораздо свободнее, и стайка испанских школьниц, и высоченные, казавшиеся атлантами, белокурые шведы, и немки, уже в компании каких-то любвеобильных пузатых итальянцев. Пришла та самая профессорша из Петербурга – в каком-то струящемся платье.
Медный заметил пристроившуюся на крайнем стуле Мириклу. На этот раз она была в черном платье, здорово оттенявшем ее сильные бронзовые плечи.
Одним из последних в зал вошел высоченный и худой, как щепка, англичанин с жестковатым лицом, окаймленным шкиперской бородкой, но с добрыми серыми глазами. Медный узнал его, это был Джулиус Кроу, руководитель археологической экспедиции, которая, как писали газеты, занималась раскопками в недавно открытых подземельях одной из пятерки «Больших пирамид». Медный вопросительно поглядел на Валисджанс. Кто пригласил? Женщина успокаивающе кивнула: мол, все в порядке. И Медный понял – это ее рук дело. Он хотел спросить, появится ли загадочный мистер Лукас, но Валисджанс отошла, и Медный так и не успел ничего сказать.
Двигали стулья, негромко переговаривались, бросали взгляды на «президиум», восседавший на невысокой сцене за небольшими столиками, в компанию к которым добавили легкую деревянную кафедру с эмблемой сети отелей «Акассия». Наконец, без всяких звонков и сигналов, Валисджанс в своей розовой накидке-пончо вышла к кафедре, положила длинные руки с гирляндами браслетов на микрофон – она полюбила украшения! – и, поправив его гибкий стебель, проговорила по-английски:
– Дамы и господа! Разрешите начать нашу пресс-конференцию…
В зале установилась благодарная тишина. Шкипер, ухмыляясь, отпустил Лис и придвинулся к Медному – переводить. Тот по-прежнему плохо понимал по-английски, коря себя за то, что так халатно относился к языку в институте. Валисджанс, улыбаясь, резала воздух светлого, легкого конференц-зала звонкими английскими фразами.
– Она говорит, что фонд Лукаса благодарит собравшихся за внимание к итоговой пресс-конференции… Вот, потом… ну, это так, байда… это тоже неважно…
– Блин-компот, ты можешь мне ВСЕ переводить?! – зашипел Медный.
– Она рада представить им доктора психологии, верховного учителя Волшебства…
– Кого?!
– Тебя, Медный. Давай, топай речь толкать!
Оторопевший Медный поднялся. Как раз в это время Валисджанс отошла от кафедры, уступая ему место. Раздались аплодисменты, послышался одобрительный смех – зал оценил «фишку». Если нижний край сцены перед «президиумом» загораживал барьерчик с прожекторами, то место перед кафедрой оставалось открытым, и все увидели, что разноцветная молодая женщина в розовой накидке и джинсах и вышедший к ней человек в белом – босы. Волшебники!
Медный со страхом взялся за прутик микрофона, для пущей уверенности еще ближе подвигая его к себе.
– Дамы и господа! – робко проговорил он. – Когда мы приехали сюда с моими дру… коллегами, мы не надеялись на успех…
Динамики, скрытые в углах зала, ожили – оттуда полился английский перевод. Голос был странный: ни мужской, ни женский – металлический. Синхронисты отеля, видимо, отлично понимали русский язык, ибо умело не заметили случайной оговорки Медного. Как только зазвучал этот голос, присевшая к столу Валисджанс нахмурила лобик под двухцветной челкой и начала водить глазами по сторонам. Шкипер шепнул ей на ухо: