Свидание со смертью (пер. Гольдберга)

Кристи Агата

Пуаро резко выпрямился, его глаза сверкнули зеленым светом.

– Позвольте уточнить, мадам. О чем вы меня просите?

– Я заверяю вас, что моя свекровь умерла естественной смертью, и прошу мне поверить.

– Сформулируем это иначе. Вы убеждены, что вашу свекровь преднамеренно убили, и вы хотите, чтобы я покрывал убийцу!

– Прошу вас, проявите сострадание!

– Да – к тому, кто не знает жалости!

– Вы не понимаете… все было

совсем не так.

– Если вам все известно, значит ли это, что вы сами совершили преступление?

Надин покачала головой. Она явно не чувствовала себя виноватой.

– Нет. – Голос ее звучал спокойно. – Она была жива, когда я уходила.

– А потом… что произошло потом? Вы знаете – или подозреваете?

– Я слышала, мистер Пуаро, – взволнованно сказала Надин, – что при расследовании убийства в «Восточном экспрессе» [21] вы согласились с официальной версией.

21

Подробнее см. роман А. Кристи «Убийство в «Восточном экспрессе».

Сыщик с любопытством посмотрел на нее.

– Интересно, кто вам сказал?

– Это правда?

– Тот случай был… другим, – медленно произнес он.

– Нет. Не другим! Убитый был злодеем… – Голос у нее дрожал. – Как и она…

– Моральный облик не имеет никакого значения! Человеку, который присвоил себе право судить и отнимать жизнь другого человеческого существа, не место в обществе. Это говорю вам я, Эркюль Пуаро!

– Как вы жестоки!

– Мадам, в определенных вопросах я тверд. Я не буду покрывать убийцу. Это последнее слово Эркюля Пуаро.

Она встала. Ее темные глаза внезапно вспыхнули огнем.

– Тогда продолжайте! Можете и дальше разрушать жизни невинных людей! Больше мне нечего сказать.

– Нет, мадам, я думаю, что вы могли бы многое рассказать…

– Я больше ничего не знаю.

– Знаете. А что случилось, мадам, после того, как вы расстались со свекровью? Когда вы вместе с мужем сидели в шатре?

Надин пожала плечами:

– Откуда мне знать?

– Вы знаете – или подозреваете.

Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Я ничего не знаю, мистер Пуаро.

Сказав это, Надин повернулась и вышла из комнаты.

Глава 8

Отметив в блокноте «Н. Б. 16.40», Пуаро открыл дверь и окликнул ординарца, которого полковник Карбери оставил в его распоряжение, – смышленого парня, хорошо говорящего по-английски, – и попросил пригласить Кэрол Бойнтон.

Он с интересом посмотрел на вошедшую девушку – каштановые волосы, гордая посадка головы на длинной шее, нервная энергия красивых рук.

– Садитесь,

мадемуазель, – сказал Пуаро.

Она послушно села. Ее бледное лицо оставалось бесстрастным. Пуаро автоматически придал лицу сочувственное выражение, на что девушка никак не отреагировала.

– А теперь, мадемуазель, вспомните, пожалуйста, как вы провели вторую половину того дня, о котором идет речь.

Она ответила без промедления, вызвав подозрение, что ответ был тщательно отрепетирован.

– После ленча мы все отправились на прогулку. Я вернулась в лагерь…

– Минуточку, – перебил ее Пуаро. – Вы гуляли все вместе?

– Нет, я почти все время была со своим братом Реймондом и мисс Кинг. Потом гуляла одна.

– Благодарю вас. Вы говорили, что вернулись в лагерь. Примерно во сколько?

– Думаю, было минут десять шестого.

Пуаро записал: «К. Б. 17.10».

– И что было потом?

– Моя мать по-прежнему сидела там, где ее устроили. Я подошла к ней, поговорила и пошла к себе в палатку.

– Вспомните, пожалуйста, о чем вы говорили?

– Я просто сказала, что сегодня очень жарко и что я собираюсь прилечь. Мать ответила, что посидит еще. И всё.

– В ее внешности вы не заметили ничего необычного?

– Нет. Хотя, возможно… – Она задумалась, глядя на Пуаро.

– Я не могу дать вам ответа, мадемуазель, – тихо сказал сыщик.

– Я просто задумалась. Тогда я не обратила внимания, но теперь, вспоминая…

– Да?

– Совершенно верно… – медленно проговорила Кэрол. – У нее был странный цвет лица… очень красный… краснее, чем обычно.

– Может быть, она была чем-то взволнована? – предположил Пуаро.

– Взволнована? – Кэрол недоуменно посмотрела на него.

– Да, у нее могли возникнуть проблемы, скажем, с кем-то из слуг-арабов.

– О! – Лицо Кэрол прояснилось. – Да, вполне могли.

– Но она ни о чем таком не упоминала?

– Нет… нет, ничего.

– Что вы делали потом, мадемуазель? – продолжил Пуаро.

– Пошла в свою палатку и прилегла на полчаса. Потом спустилась к шатру. Брат со своей женой были уже там, читали.

– А вы чем занялись?

– У меня с собой было вышивание. Потом взяла журнал.

– Вы разговаривали с матерью по дороге в шатер?

– Нет. Я сразу спустилась. Думаю, я даже не посмотрела в ее сторону.

– А потом?

– Сидела в шатре, пока… пока мисс Кинг не сообщила нам, что мама умерла.

– И это все, что вам известно, мадемуазель?

– Да.

Пуаро наклонился вперед; тон его остался прежним – легким и непринужденным.

– А что вы почувствовали, мадемуазель?

– Что я почувствовала?

– Да. Когда обнаружили, что ваша мать… пардон, ведь она приходилась вам мачехой, так?.. что вы почувствовали, когда обнаружили, что она мертва?