Свидание в морге (Сборник)
Шрифт:
Ханслет налил себе еще виски, в этот раз гораздо больше. Для него это был редкий случай. Одним глотком выпив полстакана, он спросил:
— Как я полагаю, на корму ушли не все? Похоже, они оставили делегацию, для того чтобы достойно встретить вас.
— Да, это весьма ловкие люди... Очень ловкие и опасные. Сдается мне, классом повыше нас. По крайней мере, меня. Приветственная делегация состояла всего из одного человека. Зато такого, что второй был бы абсолютно лишним. Я уверен, что это он убил Бейкера и Дельмонта. И так же твердо знаю, что второй раз мне от него тоже
— И все-таки в этот раз ушли. Значит, счастье пока не покинуло вас.
Увы, оно покинуло Бейкера и Дельмонта, и я знал, что Ханслет винит в этом меня, так же, как позже это сделает Лондон. Я тоже винил себя. Впрочем, мне не на кого было переложить ответственность.
. — Дядюшка Артур...— начал Ханслет.— Вы не думаете, что...
— К чертям дядюшку Артура! Плевать я на него хотел! Вам не приходит в голову подумать; что я сейчас ощущаю?!
Меня охватила такая злость, что на лице Ханслета, впервые на моей памяти, что-то такое отразилось. Однако в этом не было и тени сочувствия.
— Вернемся к «Нантсвиллу»,— сказал он,—Теперь, когда судно опознано и мы знаем его новое название и флаг... А кстати, какие?
— «Альта Фиорд», под норвежским флагом. Однако это не имеет особого значения.
— И все-таки мы должны послать дядюшке Артуру радиограмму и...
— И наши гости застанут нас в машинном отделении с наушниками на головах... Вы с ума сошли?
— Вы так уверены, что они придут?
— Да, уверен. И вы тоже прекрасно знаете, что придут. Вы же сами об этом сказали.
— Я сказал, что, если придут...
— Если придут... Если придут... Боже мой, они же не знают, как долго я находился на их судне. Я мог провести там много часов. За это время я мог узнать их фамилии и запомнить лица. На самом деле я не узнаю ни одного из них, а их фамилии и имена, скорее всего, ничего не значат. Но они-то этого не понимают. Они вполне могут вообразить, что в эту минуту я держу в руках микрофон и передаю их данные Интерполу. А вероятность того, что по крайней мере некоторые из них уже увековечены в картотеках, очень велика. Это вам не мелкая рыбешка. Слишком высокий класс. Хотя бы часть из них, несомненно, хорошо известна в Интерполе.
— В таком случае они совершили ошибку. Сообщение уже могло быть передано.
— Никаких ошибок! Они ликвидируют единственного человека, который может против них свидетельствовать, и нагонят время.
— В таком случае я иду за револьверами,
— Исключено.
— Но тогда, Бога ради, бежим!
— Нет.
— Вы понимаете, что я требую этого?
— Да.
— Бейкер и Дельмонт... Вспомните о них.
— Ни о ком другом я и не думаю. А если вы желаете смыться — прошу!
Он осторожно поставил стакан на столик. Этой ночью Ханслета было не узнать: он проявлял свои чувства. Второй раз в течение, десяти минут! Вид у него был не слишком бодрый. Потом он снова взял стакан и улыбнулся.
— Калверт, вы просто не понимаете, что говорите,— тон у него был вполне дружелюбный.— Ваша шея и затылок... Впрочем, так оно, наверное, и бывает, когда человека душат и его мозг достаточно долго не получает
— Простите меня,— сказал я искренне.
Я работал с ним, наверное, десяток раз на протяжении последних десяти лет и должен был знать, что единственное, чего он не в состоянии сделать,— это бросить товарища в трудную минуту.
— Что вы говорили о дядюшке Артуре? — спросил я. Теперь, когда мы знаем, где находится «Нантсвилл», дядюшка мог бы распорядиться выслать сюда какой-нибудь военный корабль, чтобы следить за ним с помощью радара...
.— Мы знаем только, где он находился, когда я его покидал. Они подняли якорь, когда я отплывал. К. рассвету корабль может оказаться в ста морских милях от известного мне места, причем в любую сторону от него.
— Значит, мы вынудили их бежать? Дядюшка Артур будет в восторге,— он тяжело опустился в кресло, потом глянул на меня.—Но нам известен его новый облик, ею название и флаг.
— Я уже говорил, что это не имеет никакого значения. Завтра он будет выглядеть иначе. И называться тоже. Станет какой-нибудь «Хокомарой» из Иокогамы и будет идти под японским флагом, перекрашенный в зеленый цвет и с другой мачтой.
— А воздушная разведка? Мы бы могли...
— Пока мы ее организуем, пройдет столько времени, что летчикам придется обследовать уже двадцать тысяч квадратных миль морской поверхности. Вы слышали последнюю метеосводку? Низкие тучи, мгла. Самолеты придется вести на небольшой высоте, что снизит коэффициент их полезного действия процентов на девяносто. Во время дождя, при плохой видимости, у них не будет даже одного шанса из тысячи различить судно. Впрочем, если бы им даже это удалось, какой смысл? Самое большее, пилот мог бы помахать им крыльями.
— В нашем распоряжении целый флот. Пилот сможет немедленно вызвать военные корабли.
— Какой флот? Средиземноморский? Или дальневосточный? В этих водах нет ни одного военного корабля. Пока сюда доберется какой-нибудь корабль, «Нантсвилл» смоется в неизвестном направлении. Но представим себе даже, что они догнали бы «Нантсвилл». И что дальше? Затопить его с помощью орудий, зная, что в трюмах, скорее всего, заперто двадцать пять членов прежнего экипажа?
— А группа захвата?
— Имри будет ждать их с автоматами, направленными в заложников из команды судна. В такой ситуации он даже может позволить себе вежливо и мирно поинтересоваться, что ребята из группы захвата собираются делать.
— Ладно, я лучше пойду надеть пижаму,— устало и безнадежно сказал он, но у порога обернулся —Но если «Нантсвилл» смылся, эти парни смылись на нем. Так что, возможно, нам не следует ожидать гостей. Вы об этом не подумали?
— Нет.
— По сути дела, я тоже не верю в это.
Они заявились в двадцать минут пятого. Все было обставлено совершенно легально, официально и спокойно. Они пробыли у нас сорок минут, и, даже когда они отплыли, я не был уверен, те ли это люди, которых мы ждали.