Свидание вслепую
Шрифт:
Теперь она относилась к себе иначе. Она больше ни за что не назвала бы себя глупой провинциалкой. Хелен прошла нелегкий путь и теперь чувствовала себя взрослой и уверенной в себе женщиной.
На нее многие оглядывались. В глазах мужчин горело восхищение, и она больше не смущалась этим обстоятельством. Ей было приятно. Они все даже не подозревали, насколько приятно. Ведь никто из них не видел, из каких руин возродилась эта золотоволосая красавица со спокойным взглядом голубых глаз и плавной походкой.
Для завтрашнего вечера она купила нарядное платье — шелковое,
Потом Хелен отправилась в салон красоты и попросила немного подровнять волосы и подобрать для нее макияж. Уже поздним вечером она вернулась в отель и спала всю ночь без сновидений и беспокойства.
За две недели до того, как Хелен Стоун купила голубое вечернее платье, Клайв Финли уволил сам себя с работы.
Выплатив всем сотрудникам выходное пособие и попрощавшись с ними, он ушел к себе в кабинет и занялся бумагами. То есть это только так говорится. На самом деле он их просто выбрасывал в большой пластиковый мешок.
Клайв сильно изменился за последние несколько месяцев. Жестче стала линия рта, исчез насмешливый огонек из темных глаз, и поселилась в них печаль. Раньше это был юноша-пират, теперь — умудренный жизнью корсар. Впрочем, обаяния своего он не утратил, разве что с женщинами теперь практически не флиртовал.
Клайв переживал разрыв с Хелен тяжело, вдвойне тяжелее потому, что в полном одиночестве. У него не было настолько близких друзей, чтобы поделиться с ними такой интимной проблемой, мать уехала в Европу, а отец…
После того разговора Клайв, и прежде не слишком друживший с отцом, окончательно отдалился от него. Логически этого было не объяснить, ведь Дерек Макгиллан как бы спас сына от когтей расчетливой хищницы и шантажистки Хелен Стоун, но для Клайва его отец был человеком, который разрушил их любовь. Ну и то, что Дерек дал Хелен деньги, а она их приняла, словно роднило двух этих людей, делало их сообщниками… В общем, Клайв не мог внятно объяснить, в чем дело.
За эти месяцы глухой тоски и отчаяния он пришел к странным выводам. То есть странно было то, что он не пришел к ним раньше. Он больше не хотел заниматься своей работой. С уходом Хелен она утратила вообще всякий смысл, и Клайв вдруг понял, что он, взрослый совершеннолетний мужчина с высшим образованием, занимается абсолютной ерундой, причем делает это не по лени, а по желанию отца. И Клайв принял решение.
Он знал, что отец будет в ярости, но ему было все равно.
Прошлым летом все было еще хуже. Тогда Клайву не хотелось жить. Помог случай. Он сидел дома и тупо смотрел в экран телевизора, не понимая толком, что
— …Понимаете, на самом деле человек не может быть один. Каждому из нас в определенный момент жизни требуется с кем-то поговорить, кому-то пожаловаться, просто услышать человеческий голос. Цивилизация, сделав почти все для материального удобства нашего существования, разобщила нас духовно. У наших предков была хотя бы исповедальня — мы тонем в собственном одиночестве…
Клайв уставился на экран чуть более осмысленным взглядом. Ему понравился образ «тонуть в одиночестве». Очень точно отражает его состояние…
— …Наш проект принципиально отличается от существующих рубрик типа «вы нам писали — отвечаем». Мы не даем советов, но самое главное — мы не выдумываем собеседников. Это нечто вроде «ящика доверия» в лагере скаутов, помните? Ставится большой ящик с прорезью, и любой может написать о том, что у него наболело. В конце смены все письма прочитываются, раздаются адресатам… У нас приблизительно тот же принцип, только конца смены мы не ждем. Мы подбираем психологически совместимые пары, и они начинают переписываться. К работе с письмами мы стараемся привлекать совсем молодых выпускников психологических факультетов, с незамыленным, так сказать, глазом…
Клайв слушал и смотрел. В конце интервью дурочка-ведущая протараторила адрес и телефон редакции, но Клайв смог запомнить только название — «Связующая нить». Несколько дней он потратил на поиски, потом еще неделя ожидания — и израненное сердце Клайва обрело товарища по несчастью: абонента 2918.
Он хранил эти письма здесь, на работе, и теперь аккуратно отложил их в сторону. Это будет единственное, что он унесет с собой.
Дверь распахнулась от явного удара ногой, но Клайв и ухом не повел. Он ждал чего-то подобного. Папа обожал мелодраматические эффекты.
— Что. Это. Значит.
— Добрый день, папа.
— Я спрашиваю, что это значит?!
— Присядь, я скоро закончу.
— Клайв!
— Да, папа?
— Издеваешься?!
— Что ты! Как можно. Просто хочу побыстрее закончить.
— Брось бумаги и объясни, какого дьявола!
— Это вопрос теологический, а я далек от клерикализма. В университете мне дали светское образование.
— Умник, да?
— Что ты. Полный идиот.
— А! Так это бунт?
— Папа, мы не на корабле. Не шуми, тут кроме нас никого нет.
— Именно поэтому я сейчас…
— Ничего не сделаешь. И перестанешь орать.
— Что?!
— Я закончил работать на тебя, отец. Я закончил жить по твоим указаниям. Я хочу прожить свою собственную жизнь. Сделать свою собственную карьеру. Выбрать свою собственную женщину.
— Ага. Ты уже один раз выбрал. Шантажистку.
Глаза Клайва опасно сузились. Дерек Макгиллан в запальчивости затронул именно тот вопрос, который мучил Клайва день и ночь все эти полгода.
— Раз уж ты ее упомянул, разъясни-ка мне одну вещь.