Свиданий не будет

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Петрович, я, к сожалению, почти без вещей, – Лида будто оправдывалась. – Вот надела твою майку… Сегодня поеду в свое обиталище…

– Неужели ты думаешь, что я тебя куда-то отпущу одну? – Юрий Петрович обнял ее за плечи, прижал к себе.

– Ты на меня не сердишься? – спросила она, надеясь: он поймет, что она имеет в виду.

– Ну что ты! Разве можно сердиться на человека за то, что он порядочен, верен данному слову. Этим-то и пользуются…

Лида глубоко вздохнула:

– Ты думаешь, все будет

хорошо?

– Как это будет с тобой и со мной, к сожалению, даже мы сами не сможем сказать, но я очень надеюсь… А что касается Павла Михайловича, то ему тоже воздастся. На каких-то весах это взвесят – и то, что он нас, так сказать, познакомил, но и то, зачем ему это было нужно…

– Думаешь, он связан с ними, с Булавинском?

– К сожалению, почти уверен. Но я, увы, помню и другое: как ты поняла, он бывший муж моей родной сестры. И отец моей племянницы… Неслабо, да?

Лида вздохнула еще раз, крепко обняла его…

– Наверное, Петрович, это одна из тех ситуаций, когда и напиться не грех, а благо!

Гордеев поцеловал ее в краешек глаза, где начинала наворачиваться слеза.

– К сожалению, – сказал он с бодростью, на которую только был способен, – мы сейчас не только выпить, но даже полежать как следует не сможем. – Лида улыбнулась и с шутливой укоризной покачала головой. – Ведь скоро появится Вадим. Нас ждет Турецкий. А там, где Турецкий, там все равно прозвучит победный марш!..

Однако до торжественных построений оказалось еще далеко.

Вадим – и этого следовало ожидать – привез с собой Володю.

Гордеев и Лида встретили гостей в полном облачении и наготове, однако стоило Володе посмотреть в глаза своей первой возлюбленной, чтобы догадаться о происшедшем. Но он сделал вид, что не догадался. Даже, по принятому ритуалу, обменялся рукопожатиями с Гордеевым, бросив Лиде: «Рад встретиться в столице…»

До встречи с Турецким у них оставалось еще немного времени, и Гордеев попросил Райского заехать в редакцию к Ирине Федосеевой.

Возле метро «Улица 1905 года» он купил букет цветов, однако сюрпризом в кабинет к Ирине они с Вадимом заявиться не смогли. В вестибюле было больше охраны, чем обычно, надо было звонить журналистке и заказывать пропуска.

Впрочем, через несколько минут оказалось, что Ирина к сюрпризам не расположена. Цветы она приняла, но заслать в ближайший номер информацию из Булавинска категорически отказалась.

– Все, ребята. Мой ресурс для вашего Булавинска исчерпан, – сказала она, закуривая. – Я вас уже предупреждала. И не уверена, что вам доставит большое удовольствие заниматься моим трудоустройством.

– Ну что вы, Ирина! – В сизом дыму федосеевской сигареты Вадим стал раскуривать свою трубку. – Да любая газета примет вас с распростертыми объятиями!

– А мне не нужны их распростертые объятия. Меня полностью устраивает издание,

в котором я работаю, и я хочу так же устраивать его.

– Но что же нам делать? – Гордеев понимал, что с Федосеевой не договориться. – Кто может напечатать эту маленькую заметочку?

– Да кто угодно! Обратитесь, например, в «Российский телеком», мощно раскручивается газета.

– Считаете, они не откажут? – спросил Гордеев.

– Они не откажут.

И вдруг Гордеева осенило:

– Извините, Ирина. Я не прошу от вас прямого ответа, но хоть намекните… Надо же знать на будущее…

– Чем смогу?

– Этот самый «Российский телеком» напечатает эту информацию из Усть-Басаргинской области без возражений?

– Думаю, с огромным удовольствием.

– И главный не станет преследовать отважных журналистов?

– Не знаю, будет ли он выражать вам личную благодарность. Но отдел информации явно запросит еще. Можете даже статью подготовить!

– А вы больше печатать нас не будете?

– А мы ни под каким соусом! Но запомните, мальчики, мы относимся к разряду немногочисленных изданий, которые считаются независимыми. – Ирина выпустила дым колечками – одно, другое. – Надо поддерживать имидж. Потому и смогла вам помочь. – Федосеева бросила окурок в урну. – Спасибо за цветы. Езжайте в «Телеком», это недалеко, у Савеловского вокзала…

– Ну вот видишь, – сказал Гордеев Райскому, когда они шли к автомобилю. – Чтобы свалить одних, я должен давать другим козыри в руки…

– А чего ты хочешь? – хмыкнул Райский. – Древнейшая профессия – ложатся под того, кто выгоден, кто платит…

– Ты не понял, – с досадой воскликнул Гордеев. – Из общения с Федосеевой понятно, что их газете, которая независима, те, кто обеспечивает их независимость, не посоветовали заниматься булавинскими делами. Но, поскольку Ирине такой расклад не очень нравится, она направила нас в газету, которой разрабатывать Булавинск выгодно. Следовательно…

– А ты не преувеличиваешь?

– Увы, нет. Следовательно, наши усилия по освобождению Андреева должны разрушить, подвалить эту вялинско-манаевскую систему… Но они одновременно расчищают дорогу каким-то новым хозяевам этих краев. И даже могу догадаться каким…

– Слушай, Гордеев! Не рефлексируй! Ты едешь в «Телеком»?

– Еду.

– Вот это правильно. Надо выполнить конкретное дело, а уже потом просчитывать, как откликнется, да как аукнется… Человека выручаешь!

В «Российском телекоме», располагавшемся в местности, где в советское время главенствовали издания ЦК КПСС, чувствовалась, несмотря на юный возраст газеты, та же партийная основательность. В отделанном мрамором вестибюле посетителей встречал милицейский пост – правда, в отличие от прежних времен стражи порядка были в бронежилетах, а один – с помповым ружьем.