Свиданий не будет
Шрифт:
Но, как оказалось, не один.
Вновь на стандартной медицинской кушетке сидел Павел Живейнов. Он был очень мрачен. И явно не от боли, хотя было понятно, что только что Володя закончил перевязку его раны.
– Я ничего не предпринимал, – как-то испуганно сказал Володя. Вид его без очков, с синяком напоказ вызывал сострадание. – Павел сам пришел. Он был у Николаевых, туда позвонила его жена… Ну, словом, он приехал.
– Может быть, вы мне объясните, что стряслось? – возмущенно заговорил Живейнов. – Я не перевязываться прибежал.
– Но, может, это и не лишнее. Или начальники, что же, совсем отказываются выдавать тело?
– Ну, не совсем. Пообещали в воскресенье перевезти в наш ДК, а хоронить в понедельник. Хотя, по русскому обычаю, положено бы завтра, поскольку в пятницу погиб.
– Павел, мне трудно давать вам советы, но вы все же не спорьте сейчас с начальством. Все-таки, наверное, они хотят устроить нормальную гражданскую панихиду, почетный караул… Человек на боевом посту погиб. Родственники-то Николаева, наверное, не спорят, что похороны в понедельник.
Володя предусмотрительно вышел из кабинета.
– Да они там все полумертвые лежат. И родители, и жена. Одна теща кое-как держится, да сын Васька, ничего еще не понимающий.
– Ну, вот и пусть они приходят в себя. Не надо их будоражить. Раз начальство решило, значит, решило. Их вы не переубедите, а людям новые травмы нанесете.
– Вот я вас и спрашиваю, что происходит?! Этим своим товарищам по оружию я уже давно не верю, но вы-то, кажется, сюда приехали кого-то спасать!
– Ну, это слишком громко сказано, однако все же кое-что надеюсь сделать. И не без вашей помощи.
– Да, мы вчера говорили…
– И за это время произошло кое-что. Так что, думаю, после нашего разговора вы будете проявлять разумную осторожность.
– В смысле?
– В том смысле, что, как вы заметили еще вчера, охота шла именно за вами. Но вас преступникам убить не удалось. Следовательно…
– Что это, вы мне прятаться предлагаете?
– Нет, я предлагаю вам сесть где-нибудь в тихом месте и подумать, за что вас хотели убить. Конечно, будет неплохо, если вы одновременно будете думать и о возможных причинах гибели Николаева, кроме той, что это была оплошность киллера.
– И долго так сидеть?
– Думаю, не очень долго. Ничего трусливого в этом нет. Вы что, собираетесь стать следующей жертвой или все же отомстить за погибшего… кстати, почему вы сказали «друга»? Вы были дружны с Георгием? Он был ваш ученик? Крестник?
– Да нет, – замялся Живейнов, – это я так, жалко человека. Меня вообще-то вчера попросили помочь ему разобраться в деле одном… у его старшого стряслось дома что-то… А так я с ним в корешах не ходил.
– А что за дело?
– Пустяк по нашим временам. Пацаны угнали у ларечника «пирожок» вроде бы с товарами, их задержали, а там оказались кое-какие предметы из ограбленного накануне магазина электроники.
– А вас-то зачем звали? Чем вы могли Николаеву помочь?
– Ларечника взяли. Говорит: провокация, аппаратуру ему подсунули. Может, и так, у этих торгашей вечные разборки между собой. А мы пошли с другими ларечниками, что торгуют по соседству, переговорить. Кое-что с обстоятельствами угона там было неясно. Где «пирожок» стоял, почему хозяин отвлекся, откуда эти засранцы-угонщики появились… Пустые дела.
– То есть?
– Пробазарили несколько часов, а ничего путного от них не добились. Попытка следственного эксперимента в естественных условиях не удалась.
– И вы пошли пить пиво.
– Ну, да. Георгий предложил. Очень извинялся, что ничего не получилось конкретного. А ведь жара…
– Это понятно. Но ведь сейчас вроде с пивом проблем нет. Могли где-нибудь посидеть за столиком…
– Я предлагал. Георгий сказал, что не очень ему удобно на людях пиво распивать. У молодых оперативников это бывает, мнят себя комиссарами Мегрэ, чуть ли не кинозвездами… – Живейнов вздохнул. – Пригласил к себе, говорил, с женой познакомлю, она тоже пиво любит… Тяжело все это… как вас…
– Юрий Петрович, – напомнил Гордеев. – Можно просто Юрий.
– Но вижу, Юрий Петрович, что-то кажется вам не очень складным в том, что рассказываю.
– Нет-нет. Только одна подробность: прекратить беседовать с ларечниками вы решили?
– Нет, зачем же. Это Жора. Я просто помогал ему. Ну, как инструктор – дублеру.
– И Жора повел вас пить пиво.
– Повел… Ну, в общем, да.
– И от «Океана», перед выстрелами, он тоже вас вел?
– Ну, конечно, мы ведь к нему домой шли. Вы хотите сказать, что нас… меня… подставили?
– Можно я пока не буду отвечать? Ответьте лучше, на ваш взгляд, в вас стреляли из автомобиля, движущегося по встре…
– Какого автомобиля?! Я же вчера говорил вам, что стрелял снайпер. Снайпер! Никаких автомобилей!
– Да вы не горячитесь. Может быть, все-таки это была не снайперская стрельба, а какая-то другая.
– Бросьте! Что я, мальчик в угро? Стрельба велась сверху… Посмотрите акт вскрытия тела. Да и баллистическую экспертизу можно назначить. Только вам-то зачем?
– Это верно. Меньше знаешь – лучше спишь.
– И что? Почему вы тянете разговор… В чем дело?
– А говорите: не мальчик. Я ведь, Павел, не хочу рассказывать, что с вами, по моим представлениям, произошло, а прошу вас пройти еще раз тем путем, по которому вы шли с покойным Николаевым. И вместе с вами посмотреть, где можно было на этом пути споткнуться.
– Что там в акте судмедисследования трупа?
– Два ранения, одно – смертельное, слепое, второе – навылет. Извлечена одна пуля.
– Ну, правильно…
– Вначале о пулях. Вы говорили вчера, что было три выстрела…