Свиданий не будет

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Даже смазлив. К тому же мастер спорта по боксу.

– И когда же это он успел?

– Занимался со школьных лет.

– А как же Вялин влез в бизнес?

– Через жену. Говорят, она подрабатывала переводчицей в местном «Интуристе», затем еще с несколькими такими же зарегистрировала кооператив по оказанию образовательных услуг, потом еще что-то подобное. Но все это было довольно бледно, пока не появился Вялин…

– А не стоит ли и за этой Жанной тоже кто-нибудь покруче?

– Сейчас безусловно. Конечно, может,

и начинала она при чьем-то покровительстве, но это с точностью сказать не могу. Все-таки не надо сбрасывать со счетов и то, что перестройка помогла многим людям открыть в себе ту энергию, которую они прежде не подозревали…

– А Дом быта, насколько понимаю, чета Вялиных получила все же при покровительстве Манаева?

– Это без сомнений.

– И Вялина Манаев избрал потому, что он – с его судимостями – достаточно уязвим при грамотной раскрутке. Почти марионетка…

– Да, эта оговорка «почти» – очень важна. Вялину позволено очень много. За годы в колонии он приобрел не только кличку Фужер, но и многие повадки вора в законе. Во всяком случае, играет именно эдакого благородного разбойника – потомка Стеньки Разина и тому подобных народных героев. На Пугачева он похож, каким его изобразил Пушкин в «Капитанской дочке». Только ведь у Пушкина этот герой далеко не положительный.

– Иными словами, Вялин у вас не только народный мэр, но и один из самых крупных предпринимателей в городе.

– Точно. Однако хочу вам заметить, что эта его торговля, все это бытовое обслуживание – мелочи.

– Есть что-то более потаенное?

– Есть, но не у него. Я же говорю: Вялин – фигура подставная. Так, мэр Серега. Это народ может выражать свои неподдельные чувства и восхищаться тем, как он матерком кроет начальников, многие из которых старше его. А в более высоких сферах все же обхождение другое, хотя, конечно, и тянущее на статьи из более серьезных разделов УК. А он – Фужер и есть Фужер. Толкнет его кто пальцем покрепче – упадет, а ножка переломится. Больно высока была, скажут.

В дверь позвонили.

Глава 26. СГОРЕВШИЙ ГРОБ

– Уж пишите только, – я вам буду сказывать.

В. Ф. Одоевский. Сказка о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем

– Когда вы вчера ушли, – сказала Лариса Матвеевна, посмотрев на часы и выходя в прихожую, – я подумала, что этот человек будет вам полезен. Кто там? – спросила она, совсем как вчера, заняв место сбоку от двери.

– Пантюшка, – ответили оттуда.

Вошедший человек был не очень высокого роста, сухощав, но при пожатии его ладони не слабому Гордееву она показалось железной.

– Пантелеев Олег, – представился мужчина, прямо глядя на господина адвоката немигающим взглядом темных глаз.

– Олег Федотович, – уточнила Баскакова.

– Тогда

уж скажите: подполковник милиции.

– Олег Федотович был начальником городского уголовного розыска, – пояснила Лариса Матвеевна. – До прихода Вялина.

– А может, еще буду, – жестко сказал сыщик. – После того, как уберу его.

– Олег Федотович знает гораздо больше меня, поэтому вскоре после избрания Вялина мэром он оказался не у дел, – Баскакова продолжала выполнять роль комментатора при этом странновато держащемся человеке.

– Был отстранен от исполнения служебных обязанностей в результате продуманной провокации, – произнес Пантелеев более пространное, чем прежде, предложение.

«Может, разговорится?» – с надеждой подумал Гордеев.

– Лариса рассказала мне, что вы приехали защищать Андреева, – продолжал разговор Пантелеев. – Не люблю адвокатов.

– Возможно, – кивнул Гордеев. – И я много чего не люблю. Но хотел бы уточнить: я действительно осуществляю защиту гражданина Андреева на стадии предварительного следствия. Моя первостепенная задача – не «защищать» Андреева, а вызволить его для начала из СИЗО. Это не самое лучшее место для того, чтобы добиться прекращения дела по ложному обвинению.

– А вы уверены, что оно ложное?

– Странно получается! – воскликнул Гордеев. – Себя вы считаете невинно пострадавшим, а Андреева вялинские прихвостни, по-вашему, упекли за дело.

– Во-первых, я не «невинно пострадавший». Вялин организовал мое смещение за дело. За мои дела. Я ему очень мешал.

– А вы не предполагаете, что и Андреев мог чем-то помешать Вялину?

– Адвокат?! – с сомнением протянул Пантелеев. Он продолжал оставаться в прихожей, словно раздумывал, не повернуть ли ему назад, прочь из этой квартиры.

– Мне известно, что этот адвокат защищал корреспондента, который кое-что, а может, и много чего разузнал о делах Вялина.

– Верно. Был такой корреспондент…

«Так какого же черта!» – хотел воскликнуть Гордеев, но Пантелеев продолжал:

– …не люблю корреспондентов. Правду говорят: тоже древнейшая профессия.

– Я не совсем вас понимаю, – признался Гордеев.

– И объяснять не придется, – процедил Пантелеев, – если подумаете.

– Подумал – не получается, – сказал Гордеев, теряя терпение.

– Кто нам мешает больше других последние годы? Своими журналистскими расследованиями. Своими версиями. Своими репортажами с места события.

– Я-то полагал, что гласность способствует сокращению преступности всех видов.

– Глупости! То есть, может, и не глупости, если в рубрике «Из зала суда». Но когда суют нос в следствие… Скольких мерзавцев спугнули!

– В мире нет ничего абсолютного. Ведь с помощью прессы можно и ловить!

– Ага, фотки печатать и по телевизору показывать: «Их разыскивает милиция». Пустое все это!