Свиданка
Шрифт:
— И что будет дальше? Мы потрахаемся и разбежимся?
— Мы уделим особое внимание той части, где мы трахаемся.
— Не похоже на то, что это сработает. Я никогда не занималась этим всю ночь.
Я отношу бутылки на кухню и возвращаюсь в комнату, где снова устраиваюсь на диване.
— Называй это «чертов жирный блин» тогда.
— Что?
— «Чертов жирный блин». Ты никогда не слышала про «чертов жирный блин»? Только не говори мне, что я должен объяснять тебе про «чертов жирный блин».
— Не мог бы ты перестать нести этот бред про «чертов
— Извини.
Я позволил тишине висеть в воздухе.
— Ну, хорошо, — говорит она, сдаваясь. — Что такое «чертов жирный блин»?
— Я рад, что ты все-таки решила узнать, — говорю я с улыбкой в голосе. — Итак, ты сейчас одна, и скоро ты снова будешь встречаться; он не будет похож на твоего бывшего, который, кстати, оказался настоящим подонком. Ты будешь встречаться с парнями, жить с ними, заниматься сексом. И если ты приедешь сегодня ко мне, это будет "жирный блин".
— Жирный блин, — повторяет она, ничего не поняв.
— Верно. Первый блин из всей партии, который просто лежит и впитывает в себя жир с остальных блинов. Ты, наверное, злишься на своего бывшего прямо сейчас. Ты расстроена. Потеряна. Ты можешь потратить недели, находясь в таком состоянии. Просматривать фотографии, вспоминать что-то из вашей жизни, выкидывать мягкие игрушки, которые он подарил тебе на день рождения, и ты их считала симпатичными. Но, на самом деле, он покупал их на заправочной станции.
— На самом деле он подарил мне брелок. И несколько завядших цветов, — рассмеялась она.
— Или ты можешь прийти сюда и забить на всё это дерьмо. Устрой настоящий взрыв. Отпусти свое прошлое. Мысленно, эмоционально.
— И физически, — добавляет она.
— Совершенно верно!
Мы замолкаем, и я слышу, как она делает глубокий вдох, обдумывая мои аргументы.
— Слушая тебя, кажется, что это так легко.
— Так и есть.
— Я едва знаю тебя. Сколько мы говорили… минут двадцать?
Я смотрю на свой телефон и, к своему удивлению, вижу, что мы говорили сорок минут.
— Что бы изменилось, если бы мы говорили двадцать дней? Единственное, что ты получаешь, когда ждешь, это то, что ты тратишь свое время. Ты расстроена, мне скучно — звезды свели нас. И ты мне нравишься.
— Снова ты со своей астрологией.
— Как ты говорила — это знак.
Она вздыхает.
— Если ты вдруг почувствуешь любой дискомфорт, — говорю я, — ты имеешь полное право пнуть меня по яйцам и уйти. Только не кради у меня ничего, пожалуйста.
Мне кажется, я ждал её ответа целую вечность.
— Ок. Но я даже не знаю, как ты выглядишь.
— Поверь мне, ты не разочаруешься.
Я объясняю ей, как проехать ко мне и сбрасываю звонок. Отбрасываю телефон и лежу на диване некоторое время, глядя в потолок. Её голос все ещё слышится в моей голове, так же как и смех, и возбужденное дыхание.
Меня много раз называли бесчувственным подонком, но если бы все эти люди видели, насколько сильно я сейчас возбужден от бестелесного голоса и острого ума, они бы взяли свои слова обратно.
Я встаю и стряхиваю конечности
— Дьявол, — пробормотал я, вынимая бутылку хорошего вина и бокалы, — а что если она не придет?
Я пытаюсь выгнать эту мысль из своей головы и отвлекаюсь тем, что вбегаю на второй этаж. Одеваюсь и спускаюсь вниз. Я включил мелодичную музыку, но не слащавое дерьмо. Мне нравится музыка с элементами пошлости. Я начинаю шагать по дому, боясь остановиться, и постоянно смотрю на часы,
Вдруг мне показалось, что я услышал какой-то звук, я слишком был увлечен мыслями, и поэтому не расслышал. Это закрылась дверца автомобиля? Я слышу шаги.
Раздаётся звонок в дверь.
Глава 2
Джемма
Подходя к огромным двойным дверям, через которые запросто бы смог проехать автобус, я внушаю себе, что всё это мне только кажется.
Нажимаю на звонок. Звук у него, словно сигнал грузовика, который тут же вернул меня в реальность — обратно в ужас «что-черт-я-здесь-делаю». По непонятной для меня причине я снова протягиваю руку к звонку и нажимаю, будто эта кнопка сработает наоборот и превратит все в видения. Я уже начала обдумывать план отступления, как вдруг неожиданно застыла. Одна часть меня понимает, что мне следует убежать, но другая умоляет посмотреть, кто там за этой дверью. Я больше никогда не буду критиковать тех безумных чирлидерш, которые ходят по подвалам в фильмах ужасов.
В течение несколько секунд мой разум лихорадочно анализирует все возможные способы. В большинстве таких фильмов подвалы заполнены частями тел наивных женщин или серийными убийцами в клоунских масках.
Дверь открывается.
— О, черт! — Я закрываю лицо руками и начинаю кричать.
После того, как мой истошный крик затих, я услышала спокойный шутливый ирландский акцент:
— У меня настолько страшная прическа?
Я медленно опускаю руки и смотрю на него. Мужчина, стоящий передо мной, высокий, с проседью и чертовски красивый, так что если он действительно захочет убить меня, я бы с высокой долей вероятности, позволила бы это ему. Есть что-то знакомое в нем, но я не могу понять, что именно. Я, наверное, видела его в ТЦ Gelson или в тренажерном зале или еще где.
— Извини, — говорю я, залившись краской, но по совершенно другой причине, — я думала, ты будешь в маске.
Черт. Я сказала это? Я пытаюсь придумать что-то остроумное, но все мои усилия направлены на то, чтобы мои колени выполняли свою работу, удерживая меня.
Он немного приподнимает бровь, пока я анализирую, будет ли странно выглядеть, если я схвачусь за дверной косяк, чтобы не упасть назад.
— В маске? Почему я должен быть в маске?
— Ну… так делают… убийцы.
Господи, забери меня прямо сейчас. Потребуется несколько реинкарнаций, прежде чем я забуду этот стыд.