Свидетель канона
Шрифт:
Великий Боже! Предводитель нападавших прямо в чешуйчатой броне выпрыгнул по плечам товарищей до гребня стены! Удар, лязг прямых мечей, страшный звук лопнувшего железа; крик падающего со стены стражника.
Хруст – и скрип ворот.
Внутренняя цитадель вскрыта!
Подняв щиты над головой, русы железным потоком вливались в пыльные стены. За ними бежали чагатаи все в тех же полосатых одеждах, только уже не в тюбетейках, в плоских шлемах-мисюрках, блестящих под все той же злорадно ухмыляющейся луной, и кричали:
– Сар ба дар!
Караван-баши оказался рядом с Томасом на внешней стене:
– Теперь
Нет, о сестре Томас помнил. В саду среди гурий он с ужасом ждал именно ее – но имам совсем не дурак, чтобы позволить свидеться двум светловолосым…
Правда – чего стоять столбом? Вот оно, вымечтанное мгновение, вот за чем Томас терпел плевки и затрещины перед входом, вот ради чего рвал жилы на учении.
Как там кричат висельники-самаркандцы: "Сар ба дар!"
Лучше смерть!
А вот кому – сейчас уточним.
Томас выхватил саблю:
– Проведу тебя по наружной стене вон туда, где все сходится. Мы влезем сразу в жилые покои. Пять новолуний я готовил путь, забивая в скалу железные гвозди. А если ты не умеешь лазить по скалам, втащу на веревке!
– Я не умею? – Сарбадар оскалился, вытащил кинжал-пешкабз, и побежал следом. Недлинная стена привела к угловой башне, но меч и кинжал не понадобились: караул отсюда уже отступил во внутреннюю цитадель и теперь уверенно переселялся в рай под стрелами сарбадаров, под мечами северных наемников.
Ибо рай находится в тени сабель. Таковы подлинные слова Пророка. Воистину, он – прощающий, кроткий!
Саблю в ножны, ножны за спину, чтобы не мешались в ногах. Ласточкой Томас взлетел по заготовленным костылям; на вдох, не больше, отстал от него Алп-Тегин. Не скрипнула тщательно смазанная деревянная рама – но хоть бы и скрипнула, правее и снизу русы прорубались по лестнице, грохот и рев стоял неимоверный, пахло гарью и глиной, туркменские ковры, купленные за свой вес в золоте, истаивали густыми клубами вонючего дыма.
Защитники Аламута успели схватить копья, кто-то влез в доспех – но никто не обернулся, когда на головы им свалились из окна предатель-ференг и коварный сарбадар. Томас привычно крестил саблей – с его ростом и силой хватало пары ударов. Алп-Тегин с потрясающей скоростью орудовал удобным в тесноте кинжалом. Несколько мгновений, и по телам ворвалась бронная пехота русов, громко благодаря за помощь и восхваляя храбрость лазутчиков.
Резную самшитовую дверь в покои сановников разбили секирами – русы владели ими ничуть не хуже Константинопольских варангов. Запахло сладко, приятно миррой и ладаном, сожженным в очаге можжевельником и тем самым отваром из маковых головок – Томаса учили ядам тоже, и теперь он понял, что кто-то из высших этой ночью предавался пороку.
– Стойте! – Томас поднял руку. – Берите живьем, кого сможете. Я пришел сюда за сестрой, такова моя доля в добыче. Но надо хотя бы узнать, где она! Если вы перережете всех, кто мне ответит?
Капитан русов только наклонил голову; в прыгающих отовсюду красных бликах
– А, до конюшни добрались. Лошадок делят.
Передний покой мигом сделался тесен: обдирая занавеси, обкалывая стальными наплечниками лепнину с углов, закованая пехота текла в чистую половину, в жилища начальства. Направо, к саду, никто не совался: каменную дверь, сработанную заподлицо со стеной, мог отыскать один лишь Томас.
Открывать неожиданным союзникам главную тайну Томас не спешил. Здесь, в Аламуте, фидаинов учили не только по многу часов стоять без движения, но еще и думать. Благо, времени на таком недвижимом учении хватало.
Вот англичанин и подумал: откуда Алп-Тегин знал про Аламут все? Он тайный посланник Самарканда, это ясно. Неясно – откуда сарбадар-висельник точно и подробно осведомлен про испытание новичков на входе? Про то, как правильно отвечать сановникам, про само учение исмаилитов, его сходство и различие с шиитами, суннитами, двунадесятниками, пятеричниками? Наконец, про райский сад, одурманивание новичков? Ведь без предупреждения лже-караванщика Томас бы принял все за чистую монету и, пожалуй, уверовал бы в Пророка на самом деле!
– Послушай, Алп-Тегин… – англичанин самую малость помедлил. В замке щелкали чешуйчатыми доспехами русы, трещала мебель, орали пленники, шумно восхищались добычей сарбадары. Приходилось говорить на ухо, но Томас этому радовался.
– … Скажи мне, зачем сарбадарам взятие Аламута? Какое вам-то дело до здешних низаритов? Ты сам говорил, что в Самарканде можно молиться кому хочешь, нельзя только проповедовать.
– Правильный вопрос ты задаешь, молодой ференг!
Бледная от ужаса луна заглянула в окно и отшатнулась, оглушенная криками с чистой половины. Похоже, захваченным начали уже подпаливать пятки в поисках тайников. Алп-Тегин оскалился, на потном лице блеснули крепкие зубы:
– Нет спасения от ночных убийц. В самой верной страже найдется червоточина. Ты, ференг, знаешь это, как никто, ибо прямо сейчас ты и есть эта самая червоточина. Воистину, мы устали жить в страхе, а единственный способ избавиться от страха – устранить причину. Владыка Иерусалима, отобравший его у неверных, молниеносный Юсуф ибн Айюб, переживший пять покушений от рук фидаинов, дал нам деньги. Вольный Самарканд – проводников и товары. Русы пришли от короля Даниила из Галича, только не спрашивай, где это. Русы тут всем чужие, и потому лучше всех годятся для войны. Да и сам ты явился с края света, ведомый общей ненавистью к гнезду пауков. Воистину, все по воле Аллаха!
– Воистину, он – прощающий, кроткий. – Томас указал рукояткой сабли на стену:
– Вот каменная дверь в райский сад, сокровищницу, покои самого имама и жилище гурий. Имам берег свою тайну, так что дверь всегда открывали евнухи с той стороны. Сейчас они видят нас и, конечно, не откроют. Увы, но за год я не сумел узнать, можно ли попасть в сад как-то иначе.
Томас ударил кулаком в камень:
– Сама дверь толщиной добрый локоть. С тараном тут не повернуться, а колоть секирами полтора фута камня придется до рассвета. Имам сбежит потайным ходом… И не сделал бы сын Иблиса и собаки худого пленницам!