Свидетельница смерти (Театр смерти, Убийство на "бис")

Робертс Нора

Удивленно улыбаясь, Лайнус посмотрел на челове­ка, стоящего внизу.

– Не спускаться?

– Нет, Лайнус. Прыгай. Прыгай с лестницы. То-то будет веселье! Представь себе, что ты на Таити и ныря­ешь в теплое море.

– На Таити? Я скоро поеду туда.

– Да-да, на Таити!

Снизу послышался легкий, ободряющий смех. Правда, если прислушаться, в нем можно было уловить нотки напряжения. Лайнус засмеялся в ответ.

– Давай же, Лайнус, ныряй! Водичка – просто вос­торг!

Лайнус улыбнулся, зажал нос и прыгнул.

Эта смерть была не такой мгновенной

и безболез­ненной, как предыдущая. В бешеной предсмертной пляске ноги висельника сшибли лестницу, которая, упав со страшным грохотом, разбила стоявшую внизу бутылку, и в воздухе разлетелись стеклянные осколки. Затянувшаяся петля выдавила из горла умирающего сначала крик, а потом хрип, но это длилось лишь не­сколько секунд. Потом слышно было лишь поскрипы­вание балки и шуршание трущейся об нее веревки. Так же скрипят мачты и снасти корабля, ушедшего в дале­кое плавание, и звук этот очень романтичен…

ГЛАВА 8

– По мнению Миры, убийца скорее всего один из участников спектакля, – говорила Ева, расхаживая по за­лу заседаний, где собрались все задействованные в деле Драко. – То есть актер – или кто-то, кто хотел им стать.

– С главными исполнителями ты уже побеседова­ла, – проговорил Фини, вытянув ноги. – Добавь к ним актеров второго плана, и у тебя уже получится человек тридцать. А еще существует второй состав. Если же приплюсовать к полученной цифре всех служителей те­атра, которые когда-либо мечтали стать актерами, мож­но спокойно отправляться в психушку.

– Мы классифицируем их и просеем через мелкое сито – точно так же, как Бакстер делает со зрителями.

Фини расплылся в улыбке.

– Когда мы шли сюда, то слышали, как он у себя в кабинете стонет и ругается.

– Затем, – продолжала Ева, – когда эта работа бу­дет сделана, мы выясним, какие отношения связывали каждого из этих людей с Драко, и начнем прессовать самых подозрительных.

Макнаб поерзал на стуле и поднял руку, как ученик, который рвется к доске.

– Я все же не исключаю, что убийцей был кто-то из зрителей. Человек, знающий театр и знакомый с Драко. Но на то, чтобы вычислить такого человека, уйдут неде­ли – даже если Бакстер будет работать двадцать пять часов в сутки вместе с десятком помощников.

– У нас нет нескольких недель, – отрезала Ева. – Этому делу придается первоочередное значение, и, если мы не раскроем его в ближайшее время, начальство у всех оторвет яйца. Кроме меня, конечно. Как только Бакстер отберет наиболее перспективных из числа зри­телей, мы возьмем их в оборот и будем копать до тех пор, пока не пойдет нефть. А пока нужно сосредото­читься на тех, кто ходит по сцене и вокруг нее.

Она подошла к доске, к которой были пришпилены фотографии жертвы и снимки места преступления.

– Уже установлено, что убийство не является ре­зультатом несчастного случая и совершено не в состоя­нии аффекта. Это тщательно спланированное и блестя­ще осуществленное преступление. Оно записано на пленку. Каждый из вас получит видеокассету с записью спектакля и будет смотреть ее до тех пор, пока не вы­учит каждый

жест, каждый взгляд, каждое движение актеров – так, чтобы сам мог выйти на сцену и сыграть любую роль.

Все молчали, размышляя над безрадостной пер­спективой, которую нарисовала Ева. А она тем време­нем продолжала:

– Похоже на то, что это некая извращенная Феми­да, игра с законом, своего рода возмездие. Да, возмож­но, убийца рассматривал смерть Драко именно под та­ким углом. Как торжество правосудия.

Фини пошуршал в кармане, где у него лежал паке­тик с засахаренными орешками, и прокомментировал:

– Его никто не любил.

– А нам нужно выяснить, кто не любил его больше других.

Мальчишку звали Ральф. Казалось, он был одновре­менно и напуган, и возбужден. Поверх невзрачной фор­мы уборщика коричневого цвета на нем была спортив­ная куртка с эмблемой бейсбольной команды «Янки», а на голове творилось что-то невероятное. Рорк подумал, что у парня либо нет времени постричься, либо это вея­ние какой-то новой моды. По крайней мере, ему все время приходилось или отбрасывать, или сдувать с лица длинные черные патлы.

– Сэр, я не думал, что вы сами придете. – Внутри у Ральфа все трепетало. Как же, ведь он разговаривает с самим легендарным Рорком! – Инструкции требуют немедленно сообщать, если что-то не в порядке. Поэто­му, когда я увидел, что дверь на сцену не заперта, я по­нял, что должен тут же сообщить об этом начальству.

– Правильно. Ты входил внутрь?

– Ну, я… – Ральфу не хотелось признаваться, что разыгравшееся воображение не позволило ему отойти от двери больше чем на два шага. – Я сначала хотел войти туда, сэр, но потом увидел, что внутри почему-то горит свет. А этого не должно было быть. И подумал, что лучше остаться снаружи и караулить дверь.

– Правильно рассудил. – Рорк подошел к двери, осмотрел замки, взглянул на камеру наблюдения, укреп­ленную сверху. Лампочка на ней не горела, указывая, что камера выключена. – Ну что ж, Ральф, давай зай­дем внутрь и посмотрим, что там такое.

Ральф шумно сглотнул и энергично мотнул голо­вой:

– Конечно, сэр! – Затем, следуя за Рорком, он бо­язливо переступил порог. – А знаете, сэр, говорят, что убийцы всегда возвращаются на место преступления…

– Правда? – негромко откликнулся Рорк, огляды­ваясь вокруг. – Со временем ты узнаешь, Ральф, что такая вещь, как «всегда», случается в жизни очень ред­ко. Но на сей раз вполне может случиться так, что они и впрямь здесь, так что будь внимателен.

Сразу за дверью царил сумрак, но впереди мерцал смутный свет, вырывая из тьмы ступеньки лестницы, уходившей куда-то вниз. Рорк сунул руку в карман. Там лежал маленький шокер, запрещенный, кстати, для ис­пользования гражданскими лицами. Рорк положил его в карман, когда ему сообщили о том, что в театр, воз­можно, проникли взломщики.

Он двинулся по направлению к мерцающему впере­ди свету. В ноздри проник дух поспевающего домашне­го пива и еще один приглушенный запах, который Рорк безошибочно узнал. Так пахнет смерть.