Свидетельница

Франк Ева

– Что ты сделал с собой, Том? – дрожащим от переполняющих её эмоций голосом спросила когтевранка и в ту же секунду быстро обошла постель и приблизилась к нему вплотную. Она хотела понять всё сама, без его объяснений. Хотела увидеть в его синих глазах хотя бы малейшую часть его души, которая бы помогла разобраться.

Вместо этого она видела только пустоту и холод.

– Том… - губы дрожали, а внутри всё сворачивалось в тугой комок, причиняющий боль каждой клеточке тела. Девушка медленно приблизила свою руку к его щеке, но в паре сантиметрах остановилась. – Ты же

не сделал этого. Твоя душа не претерпела никаких изменений?

«Идиотка! На что ты надеешься?» - разум твердил ей уйти, а сердце одерживало пока что победу и заставляло её продолжать стоять рядом. С ним.

– Я делаю то, что считаю нужным. – Произнося это, чёрноволосый мягко, почти как в те минуты эйфории, провёл по её щеке пальцем и, опустившись к шее, медленно отстранился, создавая между ними дистанцию.
– Уже поздно направлять меня на правильный путь.

Внутри что-то умерло в ней навсегда после его слов. Только через много лет Ева поняла, что это была надежда. Именно сегодня та покинула её и больше не возвращалась, оставляя лишь веру в себя и не более.

– Мне… Мне нужно идти, - что есть силы подавляя всхлипы, Ева лихорадочно подбежала к своим вещам и, накидывая на себя всё на ходу, вылетела вон, ни разу за это мгновение не обернувшись. Ей очень хотелось это сделать, но тогда бы когтевранка разрыдалась сию же минуту.

***

Нужно было бежать, бежать как можно дальше, чтобы оторваться от всего. Может, тогда хотя бы на несколько минут создастся впечатление, что ничего не произошло, и единственная проблема, занимающая девушку – предстоящие экзамены, от результатов которых зависит её будущее.

Растрёпанная, Ева грубо отталкивала снующих по лестнице студентов, что удивлённо пялились ей вслед. И действительно, вид девушки был такой, словно она пытается оторваться от погони и уже преодолела чащу леса. Волосы бились о лицо, но никакой реакции на это не было. Судорожно дыша и даже не пытаясь подавить в себе слёзы – те и так давно текли по щекам - она на какой-то момент позабыла о том, в каком месте находится. Вокруг были только какие-то люди, стремящиеся узнать её самочувствие, но их взгляды вызывали невыносимое желание исчезнуть. И не просто спрятаться где-то в укромном месте, а именно перестать существовать. Не быть видимой. Просто слиться со всем миром, чтобы не быть частью человечества.

Человек. Что есть человек? Одни проблемы на протяжении всей жизни. Муки, разочарования, обиды, злоба, ненависть преследуют абсолютно каждого. И какой идиот сказал, что Бог послал все эти испытания людям, чтобы они обрели гармонию внутри себя? Зачем это делать, если после результата последует новая, более непосильная задача?

Нет, будь Бог на самом деле, он бы не смог так жестоко обойтись со своими творениями. Иначе какой из него будет Бог? Скорее, дьявол.

– Ева!

Ах, что все прицепились к ней?! Оставьте меня уже в покое, оставьте! Она не обернулась на кричавшего, хоть голос и был знакомым.

Не нужна ей ничья помощь ради выгоды, притворное сочувствие и вечные подбадривания. Ничего уже не нужно.

Том… Том. Зачем ты вообще решил рассказать

это? Он говорил лишь об общих деталях, но каково будет ей, узнай она всё подробно? И что мог ожидать от неё в ответ? Похвалу за убийство? Или попытку понять его? Если бы его доводы были более вескими… Он не должен вмешиваться в прошлое, мстить за то, чего, возможно, до конца не понял.

«Но он и до этого убивал! Ту же Миртл, разве ты не помнишь?» - разум пытался поставить ей это в укор. Да ведь это совершенно разные вещи! В тот майский день Том не собирался никого убивать. Она видела, она помнила секундное выражение его лица, доказывающее, что убийство не была запланированным и, возможно, сама Миртл виновата в своей скорой смерти. Ведь часто на свете бывает такое из-за попадания людей в ненужное место, в ненужный час, правда?

«Нет! Ты не обманешь саму себя! Ты знала с самого начала, кто такой Том Реддл».

Всхлипнув от злости за свои мысли, девушка остановилась напротив тупика и машинально опёрлась руками о холодную стену, не имеющую ни намёка на жизни. Пустая, как и когтевранка. Что же происходит с человеком в старости? Сколько испытаний можно успеть возложить на него, прежде чем тот сломается по своей воле?

Здесь не было никого, и это давало временную передышку. Воздух с трудом проникал в лёгкие, каждый раз вызывая кашель. При ранении ей было в несколько раз легче, чем сейчас, будучи абсолютно здоровой.

Нужно успокоиться. Рыдать и задыхаться в агонии можно бесконечное число раз, стоит на минуту расслабиться и сдаться. От этих мыслей ей действительно на какую-то микросекунду стало казаться, что всё станет снова хорошо, если бы потом она невольно не произнесла себе под нос следующие слова:

– Ничего страшного не случилось…

О, глупая, глупая наивная девчонка! Когда же ей удастся научиться держать себя в руках? Как же хотелось отключить свои чувства и стать равнодушной ко всему. Это было бы ей только на пользу.

Сильно зажмурившись, так, что между бровями залегла складка, Ева шумно вдохнула воздух и дрожащей рукой убрала часть спутанных волос с лица. Она больше не плакала. Слёзы не желали идти, будто кончились. Но наступил самый худший момент – боль.

Боль была повсюду: в груди, голове, животе. От малейшего движения тело её сковывало, и когтевранка едва не упала на пол от тяжести этого груза. Но постепенно ноги сами отказывались твёрдо стоять, и, уже ничему не сопротивляясь, Ева медленно осела на пол, спиной уткнувшись в камень, а ноги подогнув под себя.

Пребывая в чертогах своего разума, она не слышала тихие шаги, которые приближались, очевидно, к ней. Только когда уже было поздно куда-то уходить отсюда, девушка встрепенулась и резко подняла голову, от чего волосы заколыхались.

– Кто… - внезапный порыв обнаружить пока неизвестного типа и послать его куда подальше Ева успела подавить в самый последний миг. Каким-то чудом в ней ещё присутствовала способность мыслить более-менее здраво. Очевидно, лучше не привлекать внимание. Возможно, это просто какой-нибудь потерявшийся студент, и он пройдёт мимо поворота, ведущего к ней.