Свидетельница
Шрифт:
Блэк наконец-то поднялась с пола, лица не было видно - густые волосы практически его закрыли. Она наконец-то стала прежней Беллатрисой - жестокой и беспощадной пожирательницей.
– Я не убила Франк лишь потому, что намного приятнее видеть, как она будет жить с этим грузом до конца дней своих. Дать ей бесплатный билет на небеса - это слишком слабое наказание.
Спокойствию и выдержки слизеринки можно было только позавидовать. Ева вряд ли смогла бы вести себя в стиле сволочи после нескольких минут смерти подруги. Если честно, она даже не пробовала… Иногда были мимолётные мысли об этом, но нет, это слишком бесчеловечно. Хотя кто-то даже
Похоже, все были против неё. Абрахас, который совсем недавно пытался остановить её. Беллатриса… другие слизеринки. Даже мёртвая Лин, наверное, тоже. А что насчёт Тома, то… Он не сказал ни слова против неё. Но и не заступился. Неприятно. Неужели ему безразлично, что девушка только что убила? Убила человека?
Наследник Слизерина опёрся подбородком на руку, задумчиво изучая неподвижное тело Лин Фокс. На лице появилось лёгкое любопытство, как только он взглянул на Еву. Неужели прочитал её мысли? Кстати, если говорить о мыслях…
Девушка только сейчас вспомнила одну мелочь, которая раньше не бросалась в глаза. Ведь перед тем, как она… убила Лин, в голове была слишком странная мысль… Кажется, что-то типа: “Не медли, действуй!”. Всё бы ничего, вот только это не её мысль, а чужая. Том вторгся в её разум. Раньше он просто читал мысли, а теперь что?
В груди затаилась надежда. Может, юноша внушил ей сделать это, и Ева невиновна? Ведь такое может быть вполне. Конечно, заставлять кого-то можно только заклинанием Империус, а когтевранка не почувствовала ничего, как-будто она по собственной воли это сделала.
– Что же, Малфой, - ей нужно было скорее закончить этот неприятный разговор.
– Я поняла, что ты наврал мне про свои чувства в больничном крыле.
Ева откровенно ликовала, потому что, судя по нахмуренному выражению лица Абрахаса, она его сильно задела.
Зато другие сразу заинтересовались тем, что она сказала:
– Ты… Ты влюблён в эту… - Белла поморщилась.
– Это правда?
– Абрахас, тебя не смущает, что она полукровка?
– Друэлла Розье покачала головой. Она одна молчала, но сейчас не выдержала. У неё был очень звонкий голос - она могла бы иметь успех в вокальных способностях. Прямые чёрные волосы с синим отливом доходили почти до бёдер. Друэлла была выше Евы на пол головы. Однако когтевранке показалось, что эта девушка не желала ей зла, в отличие от остальных. Странное было ощущение - проникнуться к ней доверием. Что же, чего стоял один её прожигающий взгляд.
Пока блондин отстаивал свою позицию и что-то доказывал, Франк незаметно прошмыгнула к выходу. Встретившись взглядом с Томом, она едва заметно кивнула.
***
– Зачем ты это сделал?
– накинулась Ева на Тома. Настроена она была серьёзно.
– О чём ты говоришь?
Юноша шёл наравне с девушкой по шаткой лестница, ещё немного, и они поднимутся в такую же холодную гостиную Слизерина. Интересно, а как слизеринцы тут проводят своё время зимой? Если в тёплое время года здесь зуб в зуб не попадает, то что же потом? Конечно, как и во всех гостиных, у них есть тёплый камин, но вряд ли даже его тепла хватает надолго. А может, Салазар Слизерин сделал свою гостиную специально в таком месте? Потому что все представители его факультета, как змеи - любят холод и сырость?
Ева, скрипнув зубами, объяснила:
– Когда я направила палочку на Беллатрису, ты влез в мою голову и заговорил со мной впервые. Сказал ты
Она думала, что разоблачила Тома, но молодой человек лишь спокойно продолжал наблюдать за ней, словно этот разговор его не касался.
– И что же я сказал, мне интересно?
– притворился, что впервые слышит об этом. Ага, конечно!
– Убеждал убить Беллу, - что же, стоит хотя бы попытаться…
Внизу послышались громкие крики вперемешку с недовольным бурчанием. Неужели они там все перессорились из-за неё?
К горлу начал подступать ком. Ева разозлилась на себя, не собирается же она сейчас плакать и ставить себя в дурацкое положение? Признаться, она это уже давным-давно сделала, но всё же…
– Пытаешься свалить всё на меня?
– догадался Том, с лёгкостью улыбаясь.
Франк поперхнулась:
– Что? Нет, я просто хочу выяснить все мельчайшие детали, вот и всё!
– Абрахас поверил бы в это оправдание, но не я. Не путай меня с ним никогда, - парень не на шутку рассердился.
Ругань в спальне девушек-слизеринок только усилилась, перерастая в настоящий скандал. Они все так держатся за чистоту крови…
Когтевранка сглотнула комок в горле и потёрла виски, поморщившись.
– Я не оправдываюсь, Том, - она старалась подобрать подходящие слова.
– И я в жизни не путала тебя с Абрахасом. Он совершенно не похож на тебя, поверь мне. Если честно, то всё слишком запутанно. Уже невозможно отличить ложь от правды. Мне нужно знать, что ты…
– Хватит мямлить уже, - перебил её Реддл.
– Я и так прекрасно понял, что ты хочешь узнать. Так вот, мой ответ таков: это был небольшой эксперимент, а ты - подопытной крысой, которая весьма успешно пережила мои исследования. Я хотел не только читать мысли людей, но и передавать им в голову, можно сказать, сообщения. Поэтому ты всё сделала бы и сама. Без моей помощи. Я даже тебе ничего не внушал, хотя идея заманчивая. И я знал, что ты сразу побежишь ко мне с выдуманными претензиями. Это так предсказуемо. Человек никогда не признаёт виновным себя, он ищет других, чтобы перебросить им эту тяжёлую ношу. Смирись с тем, что ты убила человека, осквернила свою душу и сердце. Всё равно совесть скоро уймётся, и тебе будет нравится причинять людям боль. Поверь, это намного лучше, чем самому страдать.
С каждым словом Ева будто становилась всё меньше и меньше, а Том возвышался над ней и усмехался. Она ожидала, что сейчас он скажет что-то неприятное, но никак не шокирующее и не ранящее в то самое, как выразился Реддл, “осквернённое” сердце.
Неужели ему наплевать абсолютно на всех, даже на неё? И если она такая нечистая, то почему всё равно не проходит это ощущение подавленности, которое появилось из-за слов слизеринца, а не из-за смерти невиновной однокурсницы Беллы?
Глаза практически на мокром месте, однако какая-то неведомая сила заставляла Еву не плакать. Молчать уже не было сил, поэтому она задала самый главный вопрос:
– Почему ты не предотвратил мой поступок?
Глаза юноши потемнели, но голос оставался по прежнему равнодушным:
– Я всегда думал, что ты слишком беззащитна. Но это было моей главной ошибкой. Я и мечтать не мог, что ты сможешь сделать это.
“Это”… Как интересно, слизеринец произнёс последнее слово с некой гордостью… Будто вручал Франк медаль за спасение ребёнка из горящего дома.
– Значит, ты не хотел бы повернуть время вспять и предотвратить убийство?
– печально осведомилась Ева.