Свидетельница
Шрифт:
– Понятно, – вздохнула я. – Но Ксюшка…
– Твоя Ксюшка – дура. Сама виновата.
– Но мне ее жалко.
– Пожалей лучше собственного ребенка. Всех детей родители забрали, а нашу нянечка к себе домой повела. Ты подумала, каково это для ребенка, который и сказать-то не может…
– Игорь, но я не знала! Иру Ксюшка должна была забрать, мы договорились…
– Я не понимаю, как это ты у себя на работе не можешь сказать, что тебе нужно в детский сад?
– А ты? – Чувствовала, что поругаемся, но остановиться не
– Ну, начинается… – проговорил Игорь, будто у него жена была скандалистка и только искала повод. Стало так обидно!
– Как ты не понимаешь, – дрожащим голосом продолжала я, – нашей дочери необходимо много заниматься. Если бы я сидела с ней дома, то мы бы успевали больше…
– Ну так сиди! – оборвал меня Игорь.
– Сам знаешь, что твоей зарплаты не хватит на все! – От обиды я чуть не плакала. – Специальные занятия для Иришки дорого стоят. Каждый месяц на логопеда и массажиста уходит почти вся моя зарплата и…
– Перестань.
– Но почему – перестань? Где выход, Игорь? Ну, я откажусь от Ксюшкиной помощи. Мои родители далеко, оба работают. Они не смогут забирать Иру. Что ты предлагаешь?
– Хорошо, я уволюсь с работы и пойду к Горину в шестерки, – язвительным тоном заявил мой муж.
Я нарочно не замечала его тона. В конце концов, почему я должна жертвовать, а он нет?
– Да, это хорошая идея. Увольняйся и иди к Горину, – спокойно поддержала я. – По крайней мере я хотя бы до школы побуду с Ирой дома.
– До школы? – переспросил он. – Ты думаешь, Ира сможет учиться в школе?
Машина остановилась во дворе нашего дома. Муж выключил зажигание.
– А ты думаешь – нет? – вопросом на вопрос ответила я.
Игорь не смотрел мне в лицо. А мне так хотелось увидеть его глаза в тот момент! Мое нутро вопило: нет, только не ты! Пусть весь мир не верит, только не ты! Ты должен верить! Она заговорит! Она пойдет в школу, станет учиться, как все дети!
Игорь молча вынул ключи и выбрался из машины. Он не смотрел на меня. Ком стоял у меня в горле. Мы вошли в квартиру, как уставшие друг от друга люди. В нашей комнате горел свет – соседка смотрела телевизор.
– Ирочку я накормила и уложила, – сказала она. – Сказку ей почитала.
– Не знаем, как вас благодарить, Мария Сергеевна, – ответил Игорь.
Мария Сергеевна возраста нашей Киры, уже давно не работает. Наша палочка-выручалочка. Но в тот вечер даже тепло в голосе, которое мой муж предназначил соседке и которого у него не хватило на жену, больно укололо меня.
Я долго стояла под душем, словно могла смыть с себя все неприятные впечатления сегодняшнего дня.
Игорь курил на кухне, не включая свет.
После душа я прошла к дочери. Игрушки были собраны в коробку, одежда аккуратно сложена на стульчике. Иришка спала, поджав под
Я потрогала пятки. Они, как всегда, были чуть холоднее, чем нужно. И это при том, что в комнате жара и ребенок укрыт пуховым одеялом.
«Слабое кровообращение», – сказала врач еще в роддоме. Оно до сих пор слабое.
Я легла рядом с дочкой и взяла в ладони ее ступни. Если бы можно было отдать ей все тепло, лишь бы оно восстановилось, это кровообращение!
Когда я ее рожала, то уже на столе заподозрила – что-то не так. Врач и сестры слишком суетились вокруг меня, бегали. Когда поняла, что все позади и вот сейчас я услышу крик моего ребенка, раздался странный приказ врача:
– Вынь ее из петли.
Кого? Из какой еще петли?
Они долго возились, а после унесли ребенка. Даже забыли сказать, кто у меня. Потом нянечка объяснила:
– Девочка. В пуповине запуталась, синяя вся. Да ты не переживай, отходили, выжила.
Вот как у нас было. Вероятно, там, в моем животе, она и росла в этой пуповине, как в петле, и что-то там сложилось не так. Недоразвились мышцы языка. Нарушилось кровообращение…
Игорь приоткрыл дверь. Полоска желтого света из коридора перечеркнула темноту наискосок. Я не пошевелилась.
Он аккуратно прикрыл дверь. Впервые за нашу семейную жизнь, ложась спать в одной квартире, мы засыпали врозь.
Утром он объявил, что сегодня же напишет заявление об уходе.
Мне стало жаль его. Вид у него был потерянный. Он ждал, чтобы я его остановила. Но я промолчала.
Игорь отвез нас в детсад и поехал на завод.
Днем в школе я ощущала себя натянутой струной. Мне удалось немного прийти в себя уже после уроков и самоподготовки, когда воспитательница увела интернатских, а я осталась с домашними.
Мы перешли в игровую. Дети занялись играми, а я отправилась в учительскую, чтобы оставить там классный журнал и тетради. Возвращаясь, заметила прилично одетую женщину, стоявшую перед расписанием начальных классов. Когда шла по коридору, заметила – женщина направилась за мной. Шла след в след, но не окликала меня.
Дверь игровой была нараспашку. Мальчишки играли в настольный футбол, Юля Зуйко сидела с куклой на диване.
Когда я вошла, девочка вдруг изменилась в лице. Я никогда прежде не видела такого выражения на этом милом личике. Даже когда на Юлю обрушивалась Карина.
– Зачем ты пришла?! – вскричала она. – Уходи! Уходи!
Я остолбенела.
– Юля, зачем ты так… Ну что ты… – раздалось у меня за спиной. – На маму…
– В чем дело? – поинтересовалась я.
– Пусть она уходит! – крикнула Юля, прижимая к себе куклу. – Я все бабушке скажу!
Девочка раскраснелась, забилась в угол дивана, будто на нее был наведен пистолет.
– Это твоя мама? – уточнила я.
– Пусть уходит! Пусть уходит! – только и повторяла перепуганная девочка.