Свинцовый вердикт (сокращ.)

Коннелли Майкл

Говоря это, я пробегал взглядом по лицам присяжных — взад и вперед, точно луч прожектора, обшаривающий небо над Голливудом. Я чувствовал, что мысли мои следуют спокойному ритму, и знал, что удерживаю внимание присяжных.

— Наше общество хочет, чтобы стражи порядка были людьми профессиональными и дотошными. Нам сообщают о преступлениях в выпусках новостей, мы видим их на улицах и знаем: между порядком и беспорядком стоит лишь редкая цепь этих мужчин и женщин. Мы хотим, чтобы наша полиция всегда успевала вмешаться и спасти

положение. Увы, здесь происходит нечто совсем иное. Улики и свидетели, которых представит вам обвинение, покажут, что детективы с самого начала сосредоточили все свое внимание на Уолтере Эллиоте. Другие версии либо отклонялись, либо вообще не рассматривались. У полиции имелся подозреваемый, и искать в других направлениях она не хотела.

Я сделал пару шагов и остановился перед присяжным номер один. Потом неторопливо прошелся вдоль всей скамьи присяжных.

— Леди и джентльмены, это дело представляет собой случай так называемого туннельного зрения, сильной суженности его поля. Все смотрели только на подозреваемого и ни на что другое. И я обещаю вам, когда вы выйдете из сооруженного обвинением туннеля, вы будете, щурясь от яркого света, поглядывать друг на друга и гадать, а дело-то, черт побери, где? Большое вам спасибо.

Мой клиент снова отказался составить мне компанию за ланчем, поскольку хотел вернуться на студию и продемонстрировать, что он по-прежнему занимается ее делами. Я начинал думать, что процесс просто не принадлежит к числу основных его приоритетов. В итоге со мной осталась только моя свита из первого ряда, и мы все отправились на вокзал Юнион-стейшн, в тамошний ресторан «Тракс», — достаточно далеко, чтобы не оказаться в обществе кого-нибудь из присяжных. Патрика я попросил поставить «линкольн» на платную стоянку и присоединиться к нам, мне хотелось, чтобы он ощущал себя частью нашей команды.

Нас посадили за столик у окна, выходившего в огромный красивый зал ожидания вокзала. Рассаживать нас взялась Лорна, и в итоге я оказался рядом с Жюли Фавро. С тех пор как Лорна сошлась с Киско, она взяла на себя роль моей свахи. Однако наркозависимость успела эмоционально отдалить меня от людей, и я только теперь начал предпринимать шаги, которые могли приблизить меня к моей главной цели, к восстановлению отношений с дочерью.

Впрочем, роман там или не роман, а работать с Жюли Фавро было одним удовольствием.

— Итак, — сказал я, разложив на коленях салфетку, — как вам присяжные?

— Состав, по-моему, хороший, — ответила она. — Слушали они вас внимательно, ни от чего не отгораживаясь.

— Что-нибудь изменилось с пятницы? Я все еще нравлюсь номеру три?

— Думаю, да. И одиннадцатый с двенадцатым мне тоже нравятся — пенсионеры, сидящие бок о бок. У меня такое чувство, что, когда дело дойдет до обсуждения, они будут держаться друг за друга. Завоюйте одного, и вы завоюете обоих.

— А что насчет номера

семь? — спросил я. — Во время отбора он все время заглядывал мне в глаза. Но теперь на меня даже не смотрит.

Жюли кивнула.

— Да, от зрительных контактов он отказался. Как будто с пятницы что-то изменилось. Сейчас я сказала бы, что он перешел на сторону обвинения.

— Вот и слушай после этого клиента, — негромко сказал я.

Мы заказали ланч. Пока мы ожидали заказа, я поговорил с Киско о наших свидетелях, и он уверил меня, что здесь у нас все в порядке. Наполовину покончив с куриным салатом, я взглянул сквозь окно в зал ожидания. Это великолепное смешение архитектурных стилей, обладавшее привкусом ар деко, было меблировано большими кожаными креслами и огромными люстрами. Я увидел людей, сидевших в окружении своих чемоданов.

А потом увидел Боша, который одиноко сидел в третьем ряду. Как всегда, с наушниками. Наши глаза на миг встретились, потом он отвел взгляд в сторону. Я опустил вилку, положил на стол пять двадцаток и сказал своим спутникам, чтобы они доедали заказанное — мне нужно выйти и позвонить.

Покинув ресторан, я позвонил на сотовый Боша. Он снял наушники, ответил на вызов, а я между тем уже приближался к нему.

— Что? — спросил он вместо приветствия.

— Снова Фрэнк Морган?

— Вообще-то Рон Картер. Вы зачем звоните?

— Как вам понравилась статья?

Я опустился в кресло напротив него, скользнул по нему взглядом, но продолжал делать вид, будто разговариваю с кем-то, находящимся далеко отсюда.

— Глупо себя ведете, — сказал Бош.

— Ну, я же не знаю, может, вам нужно оставаться под…

— Спрячьте телефон.

Мы закрыли телефоны и уставились друг на друга.

— Итак, — спросил я, — игра началась?

— Думаю, статья свое дело сделала. Теперь остается ждать. Началась игра или нет, мы узнаем, когда противник сделает первый ход.

Я кивнул:

— Вы поэтому здесь и оказались? Сами присматриваете за мной?

— Не беспокойтесь. Вокруг вас расставлены люди, которых вы и не заметите никогда. И за офисом вашим тоже следят — находитесь ли вы в нем или отсутствуете. Плюс камеры. Их установили десять дней назад.

— Что ж, хорошо, однако в офисе мы долго не задержимся.

— Это я уже понял. Куда думаете перебраться?

— Да никуда. Я работаю в машине.

— Похоже на шутку.

Я помолчал пару секунд, глядя на него. Тон Боша был, как всегда, саркастическим. Человек он не из приятных, но я тем не менее доверил ему свою безопасность.

— Ладно, мне пора в суд. Я должен предпринять еще что-нибудь или вести себя как-то по-особому?

— Ведите себя так же, как всегда. Только одно. Слежкой за вашими перемещениями занимается куча людей. Поэтому в конце дня, когда будете приезжать домой, звоните мне и говорите, чтобы я мог отпустить некоторых из них.