Свиньи во тьме
Шрифт:
Свину все это очень не нравилось. Было видно, что он рвется в бой.
Мне передалось настроение Черного, и я вышел из палатки горя от нетерпения. Захват Чокнутого может удовлетворить нашу жажду большой драки. В Поместье Незабудка будет жарко.
Как только полог палатки за моей спиной опустился, туда ринулась группа нарочных с донесениями с фронтов и ставки западной группы войск. Закипело новое обсуждение. Из обрывочных фраз, долетевших до моих ушей, я понял, что в лагерь должны прибыть офицеры штаба Овценфогеля.
Я ощутил, как медленно, но
Парни встретили меня вопросами. Я не стал распространяться при всех и загнал мой взвод в отведенную нам палатку. Шутки в сторону. Предстоит больше дело, вовсе не похожее на дурацкие потасовки со шпионами в Огурце.
Это первое, что я хотел донести до сознания моих свинов. Полтинник и Пегий возмутились, что нас не бросают прямо на передовую (похоже, эта тема начинает надоедать), но никто их протеста не поддержал. Какой смысл? Битых три часа я разъяснял на примере карты, в чем состоит наше задание и кто что должен делать.
Мне удалось поднять боевой дух моего взвода. Много усилий, впрочем, не потребовалось. Еще не ушло то возбуждение, какое овладело свинами при въезде в лагерь и общении с собратьями.
Я дал всем полтора часа отдыха, после чего велел готовиться к отъезду. Нам придавались двое проводников, которые приведут взвод к месту операции наиболее незаметными путями и укажут, где мы займем позиции. Мормышка подмигнул мне, намекая, что и сам знает эти места.
– Откуда? – спросил я.
– В ранней юности я работал на полях Завитка Густого, в качестве батрака. Местность мне знакома. – Крыс выглядел так же невозмутимо, как раньше. Та же травинка, торчащая из зубов, и шляпа, сдвинутая на затылок. Значит, Сиорий успел адаптироваться. – Какие будут предложения, сержант?
– Я думаю вот что. Если возникнет заварушка и мы попадем в окружение, будет ли у нас шанс выпутаться?
– Возможно, – ответил крыс.
Мы сидели на двух поленьях возле стены палатки, а мимо нас бегали свины
– Тогда вся надежда на тебя, Сиорий.
– Пожалуй. Надо поразмыслить. Пара-тройка часов на разведку у меня будет?
– Обещаю, даже больше, – сказал я. – Командование исходит из того, что Чокнутый сейчас пляшет под нашу дудку. Вдруг это вовсе не так и ловушка приготовлена нам, а не ему?
– Логично.
– Мы должны быть готовы к форс-мажору. После того, что мы узнали о шуарах, я вовсе не уверен, что так легко можно водить за нос военачальников зубастых. Что бы ты сделал, чтобы повысить цельность своей военной машины?
– Будь я шуаром?
– Да…
– Я бы, наверное, приставил к каждому военачальнику тайного стража. Чтобы следить за его безопасностью. И заодно дергать за веревочки, – сказал крыс.
– Именно так, Сиорий. И если у Чокнутого есть такая бдительная тень за спиной, она уже знает о том, что готовится, – сказал я.
– Ты бы рассказал об этом Черному.
– Зачем? Теперь все менять поздно. А такого случая дотянуться до Чокнутого, возможно, не будет никогда.
– Хм, но еще ничего не известно. Согласился-то он согласился,
– Да. И если учесть шуаров… Гарантий никаких.
– Ты ожидал гарантий, сержант? Ты слишком романтичен. Я вот всеми силами избавляюсь от иллюзий.
– Для тебя война – месть, – сказал я.
– А для тебя разве нет? Кто часто говорит о Чушке и необходимости отбить ее у Мозгоеда? В последнее время эту тему поднимал только ты, Вонючка.
– Я – солдат. Для меня война и служба гораздо больше, чем что-то одно…
– Ого-о, – усмехнулся крыс. – Трудно сформулировать, так я понимаю?
– Так…
Из палатки вылез кот и сел возле меня, подальше от крыса.
– Никакого времени на подготовку, – проворчал Барсик. – Ни времени, ни подходящих условий. Я не могу никуда отсюда удрать, а укромных углов не найдешь. Гнусна армейская жизнь.
– Верное замечание, – отозвался я. – Придется поднапрячься.
– Чароплетение требует сосредоточенности, – ответил Пышехвост. – В такой суматохе я не могу гарантировать результат.
– Ты никогда не можешь, – заметил Мормышка.
– Я не боевой чародей.
– Не прибедняйся, Барс, – сказал я. – До сих пор у тебя отлично получалось.
– Тем более, не могу гарантировать, если рядом будут эти, экологи.
– Иди и пожалуйся Черному, что хорьки мешают тебе работать.
– Молчи, голохвостый, – огрызнулся кот.
Крыс осклабился.
– Кстати, об экологах, – сказал он, – по мне, так им нельзя доверять.
– Почему? – спросил я.
– Горлопаны. Фанатики. Отличные следопыты, я бы сказал, но, как ты правильно заметил, сержант, слишком шумные ребята. Если они ринутся в свой крестовый поход прямо в разгар вечеринки, пиши пропало… Испортят нам все дело.
– Я говорил об этом Черному. Пусть делает выводы.
– Ну, будь он главнокомандующим, зубастым давно пришел бы конец, разве нет? – спросил Мормышка.
– Возможно.
– И Свинландия не спешит помогать своему давнему союзнику, – добавил крыс.
– Вопрос об экспедиционном корпусе еще не решен.
– Если свины за рубежом узнают подоплеку это войны, они присоединятся, – сказал Пышехвост.
Мормышка ничего не ответил, потеряв интерес к разговору. Пышехвост поворчал, вторя моим пессимистичным мыслям. Верил я тогда в успех операции? Не знаю. Однозначного ответа у меня нет.
Просто еще одна ситуация между жизнью и смертью. Если служишь Свинской Бригаде, это твое обычное состояние.
Я оставил крыса и кота препираться и дальше, предупредив, чтобы они были готовы как только я свистну. Мормышка и Пышехвост были поглощены процессом, упражняясь в красноречии. От некоторых выражений, которые я успел уловить краем уха, покраснел бы и фонарный столб. И что с ними прикажете делать? Вот в чем еще смысл традиции, которая не позволяет брать в Бригаду на службу чужаков. Биологическое единство разрушается, а следом за ним приходит в упадок и все остальное. Надо будет поразмыслить над этим на досуге.