Свинья, которая хотела, чтоб ее съели
Шрифт:
Наверное, так оно и есть. Но физикалисты могут зайти слишком далеко. Даже если существует всего один вид «субстанции», это еще не означает, что мир нужно понимать исключительно в физических терминах.
И об этом свидетельствует история Мэри. Как ученый, Мэри знает все о красном цвете в физических терминах. Однако есть и то, чего она не знает то, как выглядит этот цвет. Ни одно научное описание мира не может дать ей знания об этом. Наука объективна, экспериментальна, количественна, а чувственный опыт — и на самом деле любой ментальный опыт — субъективен, эмпиричен и качественен. И похоже, это говорит о том, что ни одно физическое описание мира, каким бы полным оно ни
Физикалистам трудно это понять. Как может быть верным то, что в мире нет ничего, кроме физической субстанции, и при этом существуют ментальные события (явления), которые нельзя объяснить физическими терминами? Разве это не случай выпрыгивания из огня дуализма в пламя физикализма?
Представим себе, что Мэри является физикалисткой. Что она могла бы сказать? Возможно, она начала бы с того, что указала бы на различие между видимым и реальным: тем, какими вещи являются на самом деле, и тем, как они выглядят. Наука занимается первым, а не последним, потому что знание всегда имеет дело с реальным, а не с видимым. Мэри знает о красном цвете все, ей просто «неизвестно», каким красный цвет видится большинству людей. Разумеется, она знает, каким он видится ей — неким оттенком серого.
Поэтому, когда Мэри впервые видит все цвета, мир предстает перед ней в новом свете. Но правильно ли говорить о том, что теперь она узнает о мире что-то новое? Можно сказать, что теперь она «знает», как выглядит красный цвет. Но иногда наши обычные способы выражения мыслей могут скрыть от нас тонкие нюансы, которые философ должен стараться различать.
Смотрите также
21. Земля эпифенов
41. Как получить синий цвет
59. Глаза видят это
73. Быть летучей мышью
14. Банковская ошибка в вашу пользу
Когда Ричард подошел к банкомату, он получил очень приятный сюрприз. Сделав запрос на получение ?100, он получил ?10,000.
Придя домой, Ричард проверил свой счет по Интернету и увидел, что и в самом деле с этого счета была снята сумма всего в ? 100. Он положил эти деньги в безопасное место, ожидая, что банк быстро обнаружит ошибку и попросит его вернуть их. Но проходили недели, а эти деньги у него никто не спрашивал.
Через два месяца Ричард пришел к выводу, что эту сумму с него никто не спросит, и поэтому с приличным первоначальным взносом на покупку автомобиля он направился в представительство BMW.
Однако по пути туда он почувствовал угрызения совести. Было ли это воровством? Он поспешил убедить себя в том, что это не так. Он не брал эти деньги специально, их ему просто отдали. И он не отбирал их у кого-то, никого не ограбил. Что же касается банка, то для них эта сумма была каплей в море, и в любом случае они были застрахованы от таких случаев. А в том, что они потеряли деньги, была их вина — им надо было иметь более безопасную систему выдачи денег. Нет, это не было кражей. Это была всего лишь самая большая удача, которая когда-либо выпадала на его долю.
Я не знаю ни одного человека, который бы, получив карту с надписью «банковская ошибка в вашу пользу — заберите ?200» при игре в монополию, возвратил бы деньги в банк на том основании, что они ему не принадлежат.
Однако в реальной жизни мы можем ожидать, что честный человек именно так
И дело не в том, что люди аморальны. На самом деле в таких случаях мы довольно щепетильны. Например, если люди случайно получили слишком большую сдачу в небольшом частном магазине, то они укажут продавцу на ошибку скорее, чем тогда, когда им дадут большую сдачу в супермаркете. Похоже, что в таких ситуациях они руководствуются тем, что неправильно наживаться на ошибках своих собратьев, но это можно делать за счет крупных корпораций. Возможно, частично это происходит потому, что мы чувствуем, что никто не пострадает от подобной ошибки в крупной корпорации, и такая потеря будет для них незначительной по сравнению с той выгодой, которую получим мы. Тогда, в каком-то странном смысле, наша готовность взять деньги наполовину вызвана особым чувством справедливости.
Но даже если мы заключим, что это есть оправданная форма воровства, оно все равно останется воровством. Тот факт, что деньги пришли к нам в результате стечения обстоятельств и у нас не было намерения украсть их, не играет никакой роли. Вообразите, что из камеры хранения вы по ошибке взяли чужую сумку и впоследствии обнаружили, что в ней содержится гораздо больше ценных вещей, чем содержалось в вашей сумке (чемодане). Если вы не предпринимаете усилий, чтобы вернуть эту сумку обратно, тогда случайный характер первоначального приобретения этой сумки не оправдывает ваше последующее, сознательное решение ничего не предпринимать в связи с этой находкой. Подобным же образом и вы будете справедливо недовольны в случае, если кто-то возьмет нечто ценное, что вы случайно оставили без присмотра, посчитав при этом, что вы сами виноваты в том, что не были достаточно внимательны (осторожны).
Мнение Ричарда о том, что банк может с легкостью позволить себе терять такие деньги, тоже является неискренним, ибо, если оно оправдывает его действия, оно оправдывает и воровство в магазинах. Магазины тоже застрахованы, и небольшая кража едва ли уменьшит их прибыль.
Причина, по которой Ричард так легко убедил себя собственными доводами, состоит в том, что, подобно всем нам, он склонен к своекорыстному уклону в своем мышлении. Доводы, которые оправдывают то, что нам выгодно, кажутся более убедительными, чем те, которые это не оправдывают.
Очень трудно убрать этот уклон и начать думать беспристрастно. В конце концов, почему мы должны это делать?
Смотрите также
7. Когда никто не выигрывает
82. Дармоедка
83. Золотое правило
91. Никто не пострадает
15. Обыкновенный героизм
Семья рядового Кенни очень удивилась тому, что его не наградили Крестом Виктории за мужество. Он погиб, накрыв собой гранату, которая могла убить с десяток, а то и больше его товарищей. Если это не было «выдающимся актом героизма или самопожертвования перед лицом врага», тогда что это было?
Они потребовали объяснений у руководства его полка. В заявлении, выпущенном армейским командованием, говорилось: «В прошлом такие поступки оценивались соответствующей медалью. Однако мы решили, что было бы ошибочно считать такие поступки выдающейся приверженностью долгу. Все военные обязаны действовать в интересах своего подразделения постоянно. Предполагать, что поступок рядового Кенни выходил за рамки его служебного долга, значит допускать, что иногда можно и не действовать в интересах своего подразделения. А это явный абсурд. Поэтому мы больше не награждаем за подобные деяния посмертно.