Свирель Гангмара
Шрифт:
— Она не могла вчера прийти, — заметил Петер.
— Конечно, — гнул свое Свен, — Эльга такая славная, Лора, едва увидев ее, не могла не понять, что теперь…
— Свен, ты меня слышишь? Она мертва не меньше двух дней. Поверь, уж я-то в этом понимаю. Пока с Ригиртом шлялся, много всякого повидал. Кто-то ее прикончил, и случилось это никак не меньше, чем два дня назад. А то и три. Она не могла увидеть Эльгу вчера. Так что не Лора в тот день к тебе приходила.
— Постой, да как же не Лора? — опешил сержант. — Брюнетка… меня ждала…
— А ты уверен, что женщина именно к тебе
— То есть как?
— А вот так! Ты же днем обычно на службе.
— Ясное дело, на службе, ну и что?
— Да то, что Эльга должна была дома быть одна! А гостья твоя, когда увидела, что в дом проникнуть не может, тут же деру дала!
— Не понимаю, — сердито ответил Свен. — Зачем этой бабе Эльга-то понадобилась? В дом — зачем?
Колдун поднял голову. Внимательно посмотрел на друга.
— Послушай, я вот сейчас подумал, ведь Марна в бегах. И одни только сестры Гунгиллы знают, как она выглядит. Но монашки-то в своих кельях сидят, в город и носу не кажут. Поэтому здесь ее опознать никто не может.
— Никто, кроме Эльги! — внезапно побледнев, воскликнул Свен. И покосился на мертвую Лору.
Петер кивнул головой.
— Да, видимо, в этом-то все и дело. На улице она на Эльгу напасть не может, ведь твой дом у ворот, там стража, проезжие…
— Сейчас… Я только к Эльге ненадолго. Скажу, чтобы никого не впускала, все двери и окна заперла… — быстро пробормотал сержант и бросился из дома. У входа, ухватившись за косяк, задержался и крикнул: — Жди меня в «Счастливом колесе»! Я быстро!
Подбегая к дому, Свен еще издали увидел, что дверь приоткрыта. Сердце забилось сильней от недобрых предчувствий. Сержант одним прыжком взлетел по ступенькам, шагнул в полумрак… И замер от неожиданности. В сенях на полу валялись брошенные узлы. Как будто кто-то, едва войдя в дом, выронил их из рук, да так и не стал уже поднимать. Свен остановился, прислушался. Из комнаты раздавались приглушенные голоса. Стараясь не скрипеть половицами, сержант осторожно прошел на кухню. Голоса стали громче. Теперь можно было расслышать, о чем говорят в соседнем помещении.
— Я сеструхе своей прямо сказала, мол, не такая уж ты и хворая. Да на такой кобыле, как ты, пахать еще можно. А у меня сыночек один-одинешенек остался. Каково ему там без меня? — донесся до Свена зычный бас мамаши.
— Ой, а уж мы вас так ждали, так скучали! — нежно заворковала в ответ Эльга. — Свен днем и ночью только о вас и вспоминал, когда, мол, наконец-то мамулечка вернется? Очень, говорил, вас хочу поскорей познакомить, чтобы все как у людей!
— Вот я сеструхе намедни и сказала, вы с товарками своими каждый вечер языками чешете, всей деревне косточки перемываете, а сыночку моему без мамочки словом не с кем перемолвиться. Ждет меня мой мальчик… ждет не дождется, а я тут с тобой прохлаждаюсь.
— Ой, как хорошо, что вы вернулись! Вот Свенчик-то обрадуется! А уж я-то, я-то как рада!
Сержант привалился к дверному косяку и вытер обильный пот. Да, теперь он был за Эльгу совершенно спокоен, этот дом под надежной охраной. Сейчас главное — незаметно выскользнуть и — в «Счастливое колесо». Да, а по пути сказать Виллему,
Оставшись один, Петер последний раз поглядел на тело несчастной девушки, осторожно прикрыл дверь и побрел в «Счастливое колесо».
В заведении было пока что не слишком людно, но близился вечер и трапезная уже начала наполняться. Чародей направился к стойке, оттуда лучше виден вход. Сейчас явится Свен и — на доклад к начальнику стражи. Что ж, им есть что сказать Бэру. Во всех историях, связанных с Марольдом, остается много непонятного, но мало-помалу кольцо вокруг него сжимается.
Петера, как колдуна, больше всего заинтересовало непонятное свойство разбойника — внезапно терять и вновь приобретать неслыханную колдовскую силу. Оно казалось просто непостижимым. Что знает Петер об этом человеке? Вроде бы немало… но разрозненные факты никак не складывались в единую картину. Если Марольд охотится именно за Слезой, к чему был налет на конвой с серебряным кубком? Когда б не это нападение, стража, возможно, разыскивала бы коварную Марну, думать не думая, что в похищении Слезы замешан Марольд Ночь… Разбойник так долго готовил похищение реликвии, пристроил Марну в монастырь, убил прежнюю настоятельницу, чтобы любовница получила доступ к реликварию… Он даже был настолько терпелив, что выждал, пока приедет епископ с ключами, хотя наверняка мог бы выломать решетку, не отпирая… Марольд сделал все, чтобы не оставить прямых улик во время похищения Слезы. Он коварен, он жесток, он расчетлив…
Петер заказал кружку пива и, отхлебнув, облокотился о стойку. «Рядом с Марольдом меркнет Гилфингов свет. Рядом с ним не горит огонь и гаснут свечи…» — Петер сам не заметил, как произнес последнюю фразу вслух.
И тут же услышал сзади дребезжащий старческий голос:
— Рядом с Марольдом жизни людей гаснут, как свечи. Вот так-то, молодой человек!
Петер обернулся и в первый момент не поверил собственным глазам. Знакомый старикашка все в том же потертом черном балахоне стоял прямо перед ним и не сводил глаз с недопитой кружки.
Петер от удивления разинул рот. Да, никакой ошибки! Это был тот самый колдун Герт, которого он разыскивал!
— Я вижу, вам не понравилось пиво, — как ни в чем не бывало меж тем продолжал старикашка. — И вы, замечу, абсолютно правы. Готов поспорить, что хозяин, шельма, сегодня снова разбавил…
Герт, не дожидаясь ответа, схватил кружку и залпом осушил ее до дна.
— Верно, разбавил, — довольным голосом подтвердил старик и рыгнул, деликатно прикрыв рот трясущейся ладонью.
— Вы что-то знаете о Марольде? — осторожно спросил Петер.
— А как же! — охотно подтвердил старик, усаживаясь за стол. — Я много чего мог бы рассказать об этом разбойнике. Да только во рту вот пересохло.
Петер окликнул хозяина. Старик довольно облизнулся.
— Ты только, добрый человек, не пива, а вина закажи, вино нынче здесь вполне сносное, — просительно заглянул в глаза Петеру Герт. — Трактирщик — пройдоха, мошенник и вор, пиво он разбавил, а вино еще не успел.
Хозяин как раз обслужил приезжих, расположившихся у окна, и вернулся за стойку.