Свирепый чёрт Лялечка

Черепнин Владимир

Прощание славянки

То ли подчиненные у султана всегда такие расторопные, то ли Бабахан опасался, что мы передумаем, но сборы в дорогу прошли в рекордно быстрые сроки. Да и требовалось нам немного: небольшой запас провианта, пара кошелей с драгоценными камнями (от золотых монет пришлось отказаться, вряд ли там, куда мы отряжались, были в ходу кругляши с изображением гориллы). Не прошло и часа, как наш маленький отряд был готов отправиться в путь.

Бабахан подарил нам Брыкунка и Игогоку, как только я завел о них речь. Предлагал

еще в придачу десяток рысаков, но я отказался.

Все ждали только Бабая.

Чуть поодаль дожидался своего хозяина, принца, пегий жеребец Плешевон. Он подмигивал Игогоке, изображал губами поцелуи, томно закатывал глаза.

— Что, и этот гаденыш тоже с нами? — Спросил у меня Брыкунок, указывая на Плешевона.

— Да. Он повезет принца.

— Значит, два гаденыша.

Наконец-то Бабай соизволил явиться.

Тут то я в первый раз и увидел наследника султанского престола. Господи! И это про него я недавно слышал «девок портить» и «вино кушать»?! Да ему в библиотеке сидеть, при закрытой форточке, чтоб не сдуло. Маленький, щупленький. Я бы даже сказал тщедушный. Для полного сходства с ботаником ему не хватало только очков.

Присмотревшись, я понял, что за гротескное подобие маменькиного сынка его можно принять только в первом приближении, в силу рахитичного телосложения. На самом деле, больше ничего общего. И никакие очки не помогут. Вернее очки нужны. Темные. Чтобы прятать маленькие, бегающие, таящие злость глазки. А когда он ощерился в радостной улыбке… Я очень пожалел, что согласился взять принца с собой.

Прозвучала полная трагизма напутственная речь горячо любящего отца, обращенная к блудному сыну (актер из султана был хреновый и, не смотря на печальные прощальные слова, он время от времени довольно похохатывал).

Мы сели на лошадей и собрались отъезжать. Лялечка пододвинулась ко мне вплотную и быстро зашептала на ухо:

— Что, так и уедем, и ничегошеньки им не прикажем? Дядя Люцифер, когда обезьянкой был, велел всем нас слушаться!

— Нам же ничего не надо.

— Все равно. Пусть что-нибудь сделают!

— Что например?

— Домик Хеопсов построят, пирамиду! Вверх тормашками.

— Нет.

— Ладненько!

Я не успел ничего сделать. Лялечка быстро развернула своего коня, подъехала к султану и принялась что-то ему объяснять. Я хотел было вмешаться, но Чёртовушка вернулась.

— Что ты ему сказала?

— Ничего особенного.

— А все-таки?

— Ерунду. Потом сам увидишь.

— Когда?

— Скоро.

Большего я не смог от нее добиться.

Мы тронулись. Ехали медленно, потому что султан и его свита, а с ними и маленькое войско телохранителей вызвались проводить нас до пустыни.

Когда мы пересекли линию, разделяющую Шайтанленд и зыбучие пески сзади раздались звуки музыки. Я обернулся. Знатные вельможи султаната и две сотни свирепых янычар во главе с Бабаханом исполняли танец живота. Лялечка прыснула. А Бабай, не веря своим вытаращенным глазам, раскрыл рот. Мы отъехали достаточно далеко, и уже невозможно было различить фигуры провожающих, но ветер продолжал доносить

до нас затихающую мелодию.

Укрощение строптивого

Пустыня не соответствовала моим представлениям о ней. Не было песчаных дюн, барханов. Под ногами действительно был песок, но хорошо утрамбованный. Копыта лошадей не увязали в нем, и наш отряд продвигался с приличной скоростью. Даже не верилось, что это пространство является серьезным препятствием для продвижения Паханова войска. Правда, ехали мы не по прямой, а по странно-виляющей траектории.

Я не преминул высказать свои сомнения вслух. На что Брыкунок тут же ответил:

— Это так только кажется. Слезь с меня.

Я спешился.

— Возьми какой-нибудь предмет, любой, какой не жалко.

Я осмотрелся по сторонам. Наконец, увидел небольшой камень, находящийся в трех шагах левее. Хотел подойти к нему. Сделал шаг.

— Стой!!! — Испуганно вскрикнули Брыкунок и Игогока. — Туда нельзя!

— А куда можно?

— Видишь ту палку? Ее бери.

Я взял высохшую корягу размером примерно с руку.

— Бросай!

— Куда?

— Да хоть туда. — Брыкунок головой кивнул в сторону камня, к которому я собирался подойти.

Я бросил. Легкий обломок дерева «нырнул» в песок, словно пудовая гиря в воду. Поверхность снова была ровной и гладкой. Не смотря на жару, меня пробил холодный пот.

— И вот так вот, много где? — Пораженно спросил я.

— Почти везде. Только есть известные нашему племени дороги…

И тут подал голос Бабай. Вообще-то, он и не переставал ныть с того самого момента, как мы тронулось в путь. Но это было нытье себе под нос. То ему жарко, то слишком медленно движемся к цели, короче, обыкновенные капризы. Теперь же он громко заявил о своем недовольстве:

— Эй, ты, черный стригунок! Прекращай рассказывать тут свои байки! А не то прикажу высечь тебя!

— Я не твой. У меня теперь другой хозяин. И ты мне не указ. — Огрызнулся Брыкунок.

— Все равно. Я — принц!

— А кому это ты тут собрался приказывать? — Лялечка мило улыбалась.

— Гм… Сам высеку!

— Слушай, султаныч…

— Я не султаныч, я — принц!

— У царей — царевичи, у королей — королевичи, а раз ты у султана, значит султаныч. И не спорь со мной. Так, вот, слушай меня, султаныч, внимательно слушай. Если ты еще хоть раз станешь ругаться на наших лошадок, то я тут же, не дожидаясь ночи, превращусь в страшнючую зверюку и разорву тебя на мелкие кусочки. Понял?

Бабай несколько секунд изучающе рассматривал Лялечку, казалось, происходит некая борьба, после чего он неожиданно обратился ко мне:

— Если бы не моя любовь, то забрал бы я у тебя эту бабу.

Мне даже стало интересно, как отреагирует Лялечка на такое заявление.

— Так, задохлик, запомни: я — не баба, я — Чёрт. На первый раз прощаю. Еще раз услышу что-нибудь подобное про себя, Андрюшу или наших коняшек, тебе тыквец. Зафинтифлюжу в самую середку зыбучих песков. Расчухал? Трампупыльчатая кряча бульзюкудый тюрюрю хрыкылыка брум халампыча пам тарам!