Свобода в подарок
Шрифт:
Внезапные телефонные звонки, раздающиеся в звенящей тишине, бьющие по нервам, словно электрические разряды. А стоило ей поднять трубку — какой-то сатанинский смех. От этого смеха сжималось сердце, холодело все тело, волосы шевелились на затылке. А потом шепот:
— Ну что? Потеряла его? Дуреха…
И смех. Язвительный, зловещий.
Она просыпалась, задыхаясь, говоря себе, что это просто сон. Но стоило заснуть, сон повторялся снова. С той только разницей, что голос шептал другие, такие же болезненные и обидные слова.
А уже
Горел и смотрел ей в глаза. Она заходилась плачем, рвалась к нему, но даже не могла сдвинуться с места. А пламя постепенно охватило его целиком, полностью скрыв от глаз.
Проснулась она в слезах и в холодном поту.
Конечно, после такого уснуть снова не удалось, да и не было желания. Хорошо еще, Брутечка был рядом, его теплое маленькое тельце, которое можно было прижать к груди, было как спасательный круг в том море безнадежности, что нахлынуло вдруг на нее.
Сожаления.
А была ли она права?
А была ли НЕ права?
Ведь не то, что Глеб оказался садистом ее отвращало и пугало. В его садизм ей слабо верилось. Потому что не верилось ей, что может быть бездушным мучителем тот, кто так бережно относится к животным. И к ней прикасался только бережно. Был нежен, терпелив… Память подбрасывала моменты полные удивительной ласки. Даже в минуты страсти, когда она в полной мере ощущала его силу, он оберегал ее. Дарил наслаждение.
Да, моментами он подавлял ее волю. Но причинял боль? Нет, никогда.
Мог бы причинить? Даша не раз задавала этот вопрос себе. И каждый раз внутренний ответ был "нет". Она просто знала это. Откуда? Просто знала и все.
Так что же отвратило ее тогда?
В тот первый момент многое смешалось, но теперь Даша могла бы сказать, что именно вызвало ее реакцию. Она даже восстановила в памяти его фразу:
— Так вот… я тематик, доминант, топ, верхний…
Оно и было причиной. Категорическое неприятие БДСМ-ных отношений. Господин, раб. Унижение. Унижение не укладывалось в ее душе ни в каком виде.
Все эти ошейники, кляпы, плети, девайсы и прочие атрибуты власти вызывали волну отвращения. Тем же ее раздражал Игнат. Но с ним у нее не было отношений, потому он и не вызывал такого отторжения.
Просто не в состоянии была соотнести себя с этой стороной жизни. Оттого и от Глеба ушла тогда. Бросив все и отказавшись выслушать какие-либо его объяснения.
Была ли она не права?
Была ли права?
Стараясь как-то разобраться в себе, вспоминала то короткое время, что они провели вместе. Волшебное время, если быть честной с собой.
Яркое,
Ничего подобного у нее никогда в жизни не было. Будет ли? Трудно сказать, но сейчас все вокруг казалось картонным. Разве что опасность и угрозы, но они цепляли как-то снаружи, внутри все равно оставалась сиротливое одиночество и тоска по нему.
Было ли в их отношениях то, что так категорически отвергалось ее душой?
Честно…
В тот момент она не замечала ничего такого, да и не задумывалась. просто Глеб был старше, опытнее. И подчиняться ему было…
Стоп! Подчиняться. Он же уже тогда доминировал. А было ли ей это противно? Скорее нет. Так она что же…
И все эти мысли постоянно перемежались с ощущениями от ее кошмаров, порождая в душе болезненный клубок эмоций. Да еще и пронзительной нотой в общий фон вторгалась тревога. Глеб. Сон был таким реальным. Если закрыть глаза…
Если представить, что с ним может что-то ужасное случиться, сжималось сердце.
Ни черта она себя не понимала. Ни черта…
Однако утро раннее. Покормила Брута, который тут же и уснул на подоконнике, поела сама. И полезла в интернет.
Днем обещал позвонить Игнат, и Сашка тоже. Но то днем.
Да и два дня до приезда родителей предстояло себя чем-то занять, Ох, а как жить дальше-то… Она и вовсе не знала.
Нет страшнее судьи для человека, чем он сам.
И нет большего генератора проблем.
Потому что стоило влезть в новости, как она наткнулась на чью-то любительскую запись одной занимательной погони в торговом центре на ул. NN-ской, 52. Сначала она несколько минут пялилась на ту запись, сделанную с чьего-то смартфона. Потом в памяти начали всплывать странные вещи. Например, кусочки разговора между Игнатом и Сашкой, тогда в ее прихожей. И название торгового молла совпадало. И время как-то…
И постепенно злость начала перекрывать все остальные чувства и эмоции.
Это они значит, поговорили, убедили…
Руки так и потянулись набрать Игната, но она понимала, что момент сейчас неподходящий. Да и такие блюда как месть должны вызреть. Их подают холодными. Ничего, ничего. Днем они встретятся, поговорят…
Да сколько же можно ее за дуру держать!?
Но злость быстро сдулась. Осталось только горькое послевкусие бессилия. Она ведь и рада была бы найти Глеба, чтобы просить у него прощения. Бегом бы побежала. Да только…
Даша сидела, задумавшись, глядя невидящими глазами в монитор ноутбука. У нее ведь не было никаких контактов Глеба. Ни телефона, ни адреса, ни электронной почты. Ни-че-го. Как же так вышло-то…
Глеб, как он тогда сказал, взял за нее ответственность, и не снимал с себя, даже когда она оттолкнула его и ушла. Пусть его не было рядом, все равно через своих друзей он был рядом постоянно. Получалось, что он незримо присутствовал в жизни, но был для нее недосягаем.
Отказалась от Глеба, ушла. А он теперь отгородился от нее. Уехал.