Свобода в подарок
Шрифт:
— И что теперь?
— Ничего, — ответил Игнат.
Потом оперся на стол локтями и проговорил:
— А что сказать? Они стоят друг друга.
— Нет, но…
Он даже не смог оформить в слова то, что хотел сказать. Реакция Даши вывела из равновесия. Игнат посмотрел на парня, явно растерянного и расстроенного ситуацией, и высказал мудрую мысль:
— Поверь, им обоим сейчас лучше побыть в одиночестве. Понять.
Умолк, глядя куда-то в сторону барной стойки. Как ни странно, мужчина казался грустным, хоть и говорил уверенно, и голос у него
* * *
Саша опустил взгляд в тарелку и сделал вывод, что любовь по степени воздействия на человека, просто ужасная сила. Вообще-то, он впервые задумался о подобном. Взять вон Дашку. Был человек спокойный, адекватный. Поговорить на любую тему, совета спросить, как вести себя с девчонкой, которой хочешь понравиться, или там, как красиво отвертеться, фильм обсудить, игру новую. Ну, короче, как с нормальным человеком.
А сейчас что? Какой-то комок нервов, ее все время кидает в крайности, и вообще, не знаешь, что она в следующую минуту выкинет. Вот взять сегодняшний день. Ведь с утра на иголках сидела, полна была энергии бежать, узнавать, добиваться. И это считай правильно, потому что чего, казалось бы, проще, поговорить с человеком. Разобраться, кто прав, кто виноват. И виноват ли вообще. А в итоге?
Или это вчерашнее происшествие. Более чем странна Дашина реакция. Вроде, благодарна должна быть Игнату, а она злится. Хоть это и выглядело нелогично, но по реакции мужика понял, что правильно. Видимо, есть за что. Несколько слов через силу выдавила, а потом, как он сказал про Глеба, прямо черная туча на нее нашла. Замкнулась, заперла все в себе, как в саркофаге каком-то. Нет, он положительно не узнавал спокойную, деятельную Дашку.
Но, правда, и позиция Игната в разговоре с Дашей показалась ему не совсем понятной. И выглядел мужчина как-то… Саша решил прояснить кое-что для себя.
— Игнат, а почему ты Дашке номер телефона Глеба не дал?
Мужчина перевел на него тот самый чуть прищуренный, мерцающий взгляд, который, казалось, проникал в душу.
— А разве не ясно?
— Нет, — честно ответил Саша.
Тот вздохнул, скрестил пальцы, крепко сжал их.
— Понимаешь, ему сейчас видеть ее нельзя. С ним же черт знает, что творится. Ну, короче, посттравматика, она… — Игнат махнул рукой. — Долго рассказывать. Если в двух словах, то ему нужно время.
— Для чего? — может, это и не хорошо, в чужой душе копаться, но Саше надо было понять.
Игнат глянул искоса, шевельнулся на стуле и сказал:
— Для того чтобы быть готовым. Понимаешь, Саша, у него ведь очень тяжелая жизнь. Крайне замкнутая и одинокая. И Даша для него как ключ, если хочешь, как якорь, чтобы выкарабкаться. Была. Он же ее принял. И теперь за нее голову положит, пусть даже она от него отказалась.
— Но Дашка же как раз и хотела…! — выпалил
— Что хотела? Сегодня хотела, завтра не хотела, потом опять хотела? А потом опять не захочет? Думаешь, можно вот так играться чувствами мужика?
— Но так ведь и ее можно понять! Потому что узнать вдруг, что живешь с садистом — это… Это страшно!
— Страшно? А знаешь, как это для него страшно? Ты спроси ее, боится она Глеба, или нет? Обидел ли он ее хоть раз? Он же на нее дышать боялся… А! Ладно! Что говорить, — махнул рукой Игнат.
Вообще-то, была в его словах правда, и Саша сам видел, что страха она как раз не испытывает. Глеб ее не пугал. Но тогда все равно не понятно, почему он отказался просто поговорить, все бы выяснили.
— И все-таки, я не понимаю, почему он отказывается встретиться. Она же хочет поговорить.
— А вот это, Саша, теперь ему решать. Садист Глеб, или не садист, но он однозначно верхний. В теме только верхний решает, что и как будет.
Саша скептически скривился. Но Игнат продолжал, хмыкнув:
— Правда, у них не поймешь, кто там верхний, похоже, оба.
Вот тут они ступили на интересовавшую Александра почву. И поскольку гуру, как его назвала Даша, был рядом, он задал вопрос:
— Игнат, а что это вообще, тема? Я тут рылся в сети. Честно говоря, то, что я там видел…
Игнат внимательно его слушал, потом ответил:
— Если коротко, тема это игра, в которой люди реализовывают свои тайные желания. И если в ней участвуют оба, верхний и нижний, то все, что происходит между ними, происходит по обоюдному согласию и к удовольствию обоих. НО. Игра бывает до тех пор, пока нет чувств. Как появляются чувства, все летит к чертовой матери, потому что это уже жизнь. А в жизни все по-другому.
Он взглянул на притихшего Сашку, чуть улыбнулся:
— Ну, мне пора, обед закончился. Тебя подвезти?
Тот вынырнул из задумчивости:
— А… Да нет, спасибо. Я пройдусь, пожалуй.
Определенно, все услышанное надо было переварить.
* * *
Из кафе Игнат вернулся на работу, с сожалением осознавая, что Даша на него, похоже, обиделась. Не хотелось бы. А впрочем, все происходящее к лучшему. Реже будут видеться, меньше соблазна.
А Саша вернулся для начала в Университет. Там, кстати, ребята подъехали, до начала занятий-то немногим меньше недели осталось. Лето на исходе, те, кому повезло каникулы не в городе проводить, вернулись. Кто в Сочи ездил, поджариваться на солнце, кто в Карелию, кто на Алтай. Короче, студенты истфака оттягивались как могли. Впечатлений масса, долго галдели, решили завтра собраться и махнуть на шашлыки. Сашка, конечно же, обрадовался, да и Даше развеяться не повредит.
От общения с однокурсниками настроение у него поднялось, а заодно и мысли, отправленные на доработку в подсознание, начали возвращаться. Интересные мысли. Он все пытался соотнести себя с тем, что говорил Игнат. И получалось…