Свобода в широких пределах, или Современная амазонка
Шрифт:
— Ну-ка, читай сама! А вы слушайте! — это поглощенным своими делами амазонкам, те, недовольные, отвернулись от столов.
— Блестящий марш сегодня и всегда! — выкрикнула назло им, психуя от страха и восторга, Нина, и полетели эти фразы, как дым боевых сражений, как грохот мчащихся навстречу врагу коней с изготовившимися к стрельбе амазонками, как победный клич, вырвавшийся в единый миг из тысяч грудей, до тех пор пока все не смешалось в общий гвалт в этой маленькой аудитории с оттесненными к стене стульями и распростертым, как флаг будущих побед, полотнищем газеты «Экономист».
Это была победа! Кажется, только Светка Базарная, испуганно перебегавшая взглядом от одной
Теперь все зависело от Зонтика, старого, могучего не то предмета, не то явления, способного сейчас или прикрыть всю эту шумную шарагу, распустить редакцию по домам (но тогда прости-прощай новый номер газеты, а он не какой-нибудь — праздничный, как же в праздник без газеты обойдешься?), или согласиться с этой дерзостью, санкционировать ее, прикрыть своим авторитетом, положением, еще бог весть чем.
— Не пойму, — сказал Бубенцов, — отчего вы все такие бунтари? Все, кажется, хорошо и ясно, а вы игры какие-то устраиваете.
Он еще развивал и развивал свою ворчливую мысль, но главное слово, которое все решило, уже было произнесено — «игры». Ну конечно это игра, игры, если угодно, так как играет сразу много человек и не один день и месяц — здесь множественное число больше подходит; игры. А потому чего во всем этом страшного — игры ведь, поиграем и забудем, отчего бы не поиграть, и когда еще играть, как не в молодости? На этом основании заметку Нины решили поместить, только сменить рубрику: вместо «Трибуны первокурсника» («Нечего с такой дурью вылезать на трибуну, — сказал Бубенцов. — Бузите где-нибудь в коридоре или на лестнице, если так хочется») поставили «В порядке обсуждения» («Всыпят вам на орехи в следующем номере более умные девушки, — все тот же Зонтик, — и мне заодно. Ну да уж ладно, веселитесь пока»).
И они веселились. Быстренько заметку перепечатали, наклеили. А когда Нина вспомнила про это самое «ка» — «ЭКОНОМИСТ(ка)», где КА — это Крылатые Амазонки, наступило и вовсе ликование, а Бубенцов, не желая видеть этот разгул страстей, переходящий в вакханалию, ушел, бежал, можно сказать, — вот он, первый поверженный, хотя Зонтика, конечно, никто топтать не собирался, он еще пригодится и выручит не раз.
17
Через день или два газету повесили (там еще нужно было что-то подрисовать), а через час тот же Бубенцов неумело приклеивал на место Нининой заметки какой-то срочно изготовленный листик, но заметку уже успели прочитать, о ней знал весь факультет, и КА стало общественным явлением, тем более что на эти буквы, скромно приклеившиеся к названию газеты, взыскатели сначала не обратили внимания.
Вчера еще безвестная первокурсница Н. Дергачева в считанные часы стала знаменитостью, и спустя еще много дней Нина чувствовала, как ее рассматривают, слышала шепотки за спиной. Это очень походило на ту далекую школьную ситуацию, когда она тоже прогремела и все ждали от нее чего-то и вовсе фантастического — полетит или не полетит. Но теперь-то она не первоклассница. Так что пусть глядят и шепчутся, она знает, что она может и чего хочет. Вот, пожалуй, что важнее всего — чего она хочет.
Чернеет дорога приморского сада желты и свежи фонари я очень спокойная только не надо со мною о нем говорить
О ком «о нем»? О будущем, конечно. А вы о нихтолько и думаете. Стоят ли онитого?
Бодрящая
Культурные влечения предполагалось удовлетворять в клубе МГУ, благо он тут же под боком, на улице Герцена. Там одних кружков, студий, ансамблей и оркестров, вероятно, десятка три, не меньше. Целый театр есть драматический, им руководил Ролан Быков до отъезда в Ленинград. Симфонический оркестр Анатолия Кремера, лауреат Московского фестиваля молодежи и студентов. Театр миниатюр со своими уже довольно знаменитыми звездами Марком Розовским и Ильей Рутбергом (последний сыграл в прекрасном фильме «Девять дней одного года» молодого глупо-пьяненького физика, который все порывается сказать, что будет, если взять атом, на что ему доброжелательный собеседник неизменно отвечает, что не надо брать атом или что-то там еще, — пьяненький физик — это, конечно, необычно). Есть, наконец, литературное объединение, которым руководит не то П. Антокольский, не то Н. Старшинов, не то оба они вместе. Вот сколько соблазнов.
А потом выяснилось, что и тир у гуманитарных факультетов есть свой, рядом со входом в поликлинику на Моховой 11, в подвале, — временно по какой-то причине был закрыт. Но когда стрелковая секция возобновила работу, Нине уже было не до нее, равно как и не до всех этих ансамблей, театров и студий, — уже появилась в ее жизни газета «ЭКОНОМИСТ(ка)», в которой после сенсационного появления — не то вопреки, не то благодаря ему — она заняла заметное место. А была еще и учеба, в которую Нина ушла с головой — так было интересно.
Стремительный марш Амазонок (КА) продолжался, главные бои за тот кабинет с полированной стенкой еще были впереди, и, чтобы выиграть их, нельзя было давать себе ни малейшей поблажки, воевать предстояло не луками и мелкашкой и не остренькими безжалостными шпильками, а знаниями, и их нужно было брать и, брать — без них не победишь.
И вот наладилась такая прекрасная, победительная жизнь, где дел — учебных и общественных — столько, что в программе дня и вечера, кажется, щелочку какую-нибудь для чего-то постороннего не найдешь, письмо маме или Софьюшке написать некогда, с любимой Анной Андреевной разве что в воскресенье пообщаться можно.
Все несется, куда-то, катится с семи часов утра, а потом глядишь — уже двадцать три, соседки с танцев или из читалки тянутся (на Стромынке тоже читальный зал есть), и можно падать в койку, не дожидаясь, пока они погасят свет, и засыпать скорее, не слушая их дурацких сплетен. Мало все-таки настоящих КА, Но, с другой стороны, было бы странным, если бы любая и каждая с одинаковым успехом претендовала на это высокое звание. Что с них взять, если у них только тряпки да мальчики на уме. Пусть потрепятся, выпустят пар ушедшего дня — весь он у них в пар и уйдет. А ей нужно себя к новому дню готовить — поэтому спать.