Свободен!
Шрифт:
Теперь мы шли очень быстро. На какое-то время мы потеряли из виду бежавшего к нам человека. Но потом мы его обнаружили – он был совсем близко.
– Мы нашли вашего ребенка, – сообщил он.
– Она жива? Не пострадала? – бросился я к нему, но тут же понял, что могу увидеть все сам. На небольшом расстоянии два офицера держали переносную колыбель. Я не стал дожидаться, пока мне ответят; я боялся того, что мог услышать. Я пошел вперед.
Габриэль задала человеку тот же вопрос. Эми жива? Я не разобрал
Эми была жива, она дышала.
С ней все было в порядке.
Глава 36
Когда мы вновь обрели Эми, она показалось мне странно-чужой. Ее долго не было рядом, и она испытала то, о чем мы не знали.
Мы осторожно развернули ее. Было темно, поэтому я держал малышку очень близко, пока мы рассматривали каждый дюйм ее кожи. Пока мы ничего не увидели. Я опять ее завернул.
– Нет, подожди, – проговорила Габриэль. – Дай мне еще раз посмотреть на ее спину.
Мы перевернули Эми на живот и приподняли одежду на спине.
На коже были какие-то отметины. Черные линии. Две линии, похожие на шрамы.
Полицейские не поняли, что мы делаем.
– Пожалуйста, посветите нам, – попросил я.
Через несколько секунд желтый фонарь осветил спину Эми. Там был не шрам. Что бы это ни было, оно было черное и не прощупывалось.
– Это надпись, – сообщила Габриэль.
Я забрал фонарь у полицейского.
Мы вглядывались, стараясь разобрать, что там такое.
Это были маленькие черные буквы. Они образовывали две линии: одна длиною около двух дюймов, вторая – около дюйма; они шли параллельно позвоночнику, справа от него.
Там было написано:
Ты не следовал инструкциям. Последнее предупреждение.
Дождь лил на кожу Эми. Чернила не были стойкими, и их уже размыло. Мне пришло в голову, что буквы такие маленькие, чтобы невозможно было опознать почерк. Чернила означали, что послание не было рассчитано на долгий срок. Эти пятна портили нашего прекрасного ребенка, и я был рад, что надпись исчезала. Я бы сам стер ее, если бы это не посчитали уничтожением улик.
Эми гукала, не обращая внимания на суету вокруг нее. Мы снова ее завернули и по очереди прижимали к груди.
Полицейские приехали к нам на следующий день; похожий на Азнавура и его помощник, который не произносил ни слова. Они хотели, чтобы мы отвезли Эми в местную больницу на осмотр и рентген, и в тот же день мы так и поступили. Еще им нужен был список тех, кто, по нашему мнению, мог затаить на нас злобу. Мы смогли предложить им только Алекса.
– Но вы говорили, что он в Англии, – напомнил полицейский.
– Он так утверждает, – сообщил я. – Я подумал, возможно, вы проверите аэропорты
– Люди могут приезжать к нам из Франции, и мы их не контролируем, – возразил он. Он явно не собирался заниматься этой версией. – Здесь обнаружено много отпечатков пальцев. Кто еще живет в доме?
– Моя мать жила здесь довольно долго, – сказал я. – Не знаю, сколько времени сохраняются отпечатки. Мы редко вытираем пыль.
– У нас есть образец отпечатков вашей матери. Их сняли, когда она напала на полицейского. – Он с трудом сдерживал улыбку.
Выяснилось, что инспектор приехал не только для того, чтобы сообщить нам это. У него были новости.
– Мы допросили женщину, которая нам позвонила, – объявил он.
– Ну и?
– Она получила письмо.
– Что?
– Она сидела дома, кто-то стукнул в ее окно, но только один раз, и она не обратила внимания, – рассказывал инспектор. – Ее дом стоит прямо у дороги, и она решила, что какой-то прохожий случайно ударил в окно. Но потом она пошла спать и, проходя по коридору, увидела на полу письмо. На конверте большими буквами было написано «срочно».
– Когда все произошло?
– В час ночи.
– В час ночи постучали в окно или в это время она нашла письмо?
– Стучали раньше, – объяснил он. – Но могло быть и совпадение.
– Что говорилось в письме? – спросила Габриэль.
– Там говорилось, что она немедленно должна позвонить в полицию. Что пропал ребенок, которого можно найти на железнодорожных путях, куда мы и отправились.
– Значит, письмо мог написать мужчина?
– Конечно, – подтвердил инспектор.
– А что, если бы она не позвонила? – поинтересовался я. – Что, если бы проигнорировала письмо?
– Но она позвонила, хотя потребовалось время, чтобы сообщение дошло до нужных людей.
– А что, если бы она этого не сделала? – повторил я свой вопрос. – Ребенок остался бы там. С Эми могло случиться что угодно.
– Не исключено, что были и другие письма, – предположила Габриэль. – Вероятно, он опустил несколько писем в почтовые ящики, и одно бы наверняка сработало. Возможно, кто-то следил за ребенком и за теми, кто ее забрал. Похитители могли быть рядом с тем местом, где находились мы.
– Я так не думаю, – заметил я. – У меня ощущение, что этот человек играет в русскую рулетку с нашими жизнями. Он бросает кости, а это наше дело – страдать или нет. Могу поспорить, других писем не было.
– Есть и другая возможность, – вмешался в разговор инспектор. – Женщина могла солгать. Если она из ЭТА, то знает, как был важен ее звонок. А письмо служит ей прикрытием.
– ЭТА здесь ни при чем, – настаивал я. – Преступник хочет, чтобы один из нас или все мы погибли.
Инспектор пожал плечами и скоро уехал.