Свободная любовь
Шрифт:
— Если он захочет увидеть тебя, я не буду возражать.
Спустя две недели в пятницу днем отец Скотта поджидал его после школы. Скотт испытал такое облегчение, увидев отца живым, что бросился к нему в объятия, прижался, повторяя снова и снова:
— Я так соскучился по тебе, папа.
— У меня хорошие новости, — сказал отец. — Мы проведем вместе уикенд.
Так и случилось. Мать Скотта упаковала чемоданчик с его вещами, хотя было видно, что она делала это с неохотой.
— Вот где я теперь
— Мелинда тоже живет здесь, — сказал отец Скотту.
Скотт пожал руку, протянутую Мелиндой, но ее присутствие смущало его. Он был наделен природным тактом, который подсказал ему, что следует остаться наедине с отцом, прежде чем спросить:
— Ты любишь Мелинду больше, чем маму? Отец выглядел очень грустным.
— Я любил твою маму, Скотт. Но твоя мама и я... понимаешь, мы теперь не те люди, какими были, когда поженились много лет тому назад. Мы теперь стали другими и хотим разного. Мы с Мелиндой работаем вместе, и мы... хотим одного и того же. Я не думал, что так случится, сынок. Иногда мы не можем помочь тому, что происходит. Мы с Мелиндой больше похожи, чем я и твоя мама.
Скотт старался быть взрослым. Он не хотел плакать. Но почувствовал унизительную влагу на щеках и вытер ее тыльной стороной ладони.
— Ты любишь ее больше, чем меня? — спросил он. — Поэтому ты и хочешь жить сейчас с ней, а не со мной?
Отец снова обнял его.
— Я люблю тебя, Скотт-младший, и никогда не перестану любить. Мы с твоей мамой не можем жить вместе, но это не означает, что мы с тобой не можем быть близки.
Ему было приятно, что отец назвал его Скоттом-младшим, как он это делал всегда.
— Ты можешь приходить повидаться со мной, — продолжил отец, — и мы будем все делать вместе. Ты хочешь?
— А Мелинда будет здесь все время?
— Она живет здесь, Скотт, — объяснил отец. — И ей хочется поближе узнать тебя. — Он помолчал, читая чувства на лице сына. — Но иногда мы могли бы заниматься чем-нибудь вместе. Я имею в виду мужские занятия, например игры в мяч или катание на доске. Как насчет этого?
Скотт кивнул, уверенный, что отец будет разочарован, если он не согласится. Но он не очень поверил, что Мелинда хотела поближе познакомиться с ним. Он не думал, что нравится Мелинде, да и она ему не очень-то нравилась.
Вернувшись домой, он рассказал матери о Мелинде и тут же пожалел об этом, потому что мать рассердилась.
— Итак, — сказала она, — ты видел эту шлюху. По тому, как она произнесла это слово, Скотт понял, что оно было отвратительным.
—
Его мать неожиданно изучающе взглянула на него, склонив голову набок.
— Ты очень похож на отца. Интересно, будет ли похож на него этот ублюдок?
Ублюдок. Еще одно новое слово. Пройдут месяцы, прежде чем Скотт свяжет это слово с раздутым животом Мелинды. Мелинда была беременной, а значит, шлюхой; ее ребенок будет ублюдком, а его родители из-за этого собираются развестись.
Это была версия его матери. Версия отца звучала по-иному. Он сказал, что Мелинда была прекрасной любящей женщиной и их ребенок не был незаконнорожденным, потому что отец Скотта женился на Мелинде в тот же день, когда оформил развод с матерью Скотта, что случилось за несколько дней до рождения его единокровной сестры.
Недоумевая от этих разноречивых объяснений, Скотт не знал, кому или во что верить, поэтому он составил свое собственное мнение. Довольно быстро он выработал привычку держать свое мнение при себе. Это стало вопросом самосохранения для ребенка, раздираемого враждующими родителями, ребенка, борющегося за то, чтобы сохранить любовь отца, которая может быть отнята новорожденным.
Беременна. Будто эхо произнесенного двадцать лет назад слова, оно звучало в мозгу Скотта — угрожающее, могущественное, разрушительное, как и тогда.
Доктор Лейтем проводил обычный осмотр, выстукивая и прощупывая ее живот. Дори лежала на кушетке.
— Что-нибудь беспокоит?
— Пожалуй, нет, — ответила она, — ничего необычного. Просто я быстро устаю.
— Как насчет тошноты по утрам?
— Немного сильнее, чем вначале, но в общем терпимо.
— Ну что же, я мог бы прописать таблетки от тошноты, но я всегда советую своим пациентам избегать лекарств и побольше гулять, когда тошнота становится невыносимой. — Он жестом показал, что она может сесть. — Вы уже сообщили отцу ребенка?
Дори напряглась.
— Да.
Взгляд доктора был устремлен на ее лицо в ожидании дальнейшей информации. Когда ее не последовало, он спросил:
— Так что же?
— Похоже, это будет соло, — ответила Дори.
— Когда оденетесь, зайдите в мой кабинет, — коротко сказал он и вышел из комнаты.
Он знает, как подойти к больному, язвительно подумала Дори, слезая со смотровой кушетки.
Одевшись, она пересекла холл и вошла в личный кабинет доктора. Она считала, что ежемесячный осмотр был просто поверхностным ощупыванием ее живота, сопровождаемым словами «Встретимся через месяц». Когда доктор вошел минут через пятнадцать, она спросила: