Свободная вакансия
Шрифт:
— Понятно. Возвращайся к себе в комнату, Алан.
— Такточн!
Юноша утер слюни и с радостью побежал наверх, напевая какую-то мелодию, а Уилл тем временем переоделся в больничную одежду. Вскоре Барни вернулся, сдал ему смену и ушел.
Десять вечера. Его вызвали помочь сделать инъекции буйным на втором этаже. Одиннадцать. Охранники наверху досмотрели матч по бейсболу и сделали обход. Двенадцать. Крики с потолка стихли.
Час ночи. Уилл открыл глаза, вынырнув из успокаивающего леса своих мыслей, и пошел в раздевалку. Ящик Мэтью был вскрыт
Уилл спустился вниз. Экран монитора показывал лишь помехи. Позади шкафчика с медикаментами он разъединил похожий на телефонный шнур. У него было около двух часов до следующего обхода.
Пульс в ушах стучал, как барабаны войны, и, возможно, его ассоциация была даже слишком правильной. Собравшись с духом, он неспешно прошел к стеклянной камере и встал напротив. Лектер стоял к нему спиной, положив руку на пустой стол.
— Ты не торопился.
— Хотел, чтобы в нашей беседе не было посторонних.
— Камеры?
— Выключены.
— Умный мальчик. — Ганнибал развернулся медленным, грациозным движением. Уилл задавил инстинктивное желание тут же сбежать, покачал головой и притворно вздохнул, снимая очки и убирая их в карман. Больше не было нужды в маскировке.
— Я ожидал более изощренного оскорбления.
— Это не было оскорблением. Если припоминаешь, ты так и не назвал своего настоящего имени, — послышался мягкий упрек.
— Назвал.
Ганнибал моргнул и коснулся кончиком языка верхней губы ровно посередине, словно попробовав воздух на вкус.
— Уилл, — произнес он сильным, глубоким голосом, будто вложив не просто смысл, а множество смыслов, и все они переплелись друг с другом, как клубок змей.
— Ганнибал.
Лектер прикрыл глаза от удовольствия.
— Из всех наших встреч, которые я сохраню в своем дворце памяти, я навсегда запомню этот момент и твой голос, произнесший мое имя.
Уилл знал, что их игра не будет честной, но неожиданно этот удар попал в самое сердце. Лектер знал его слишком хорошо.
— Я сомневался, что ты будешь мне рад. После стольких лет.
— Напротив. Всего четыре года ожидания, чтобы увидеть тебя. Ничтожная цена, я был готов заплатить намного больше. — Он склонил голову с явным любопытством. — Ты попрощался со мной. Позволь спросить, что изменило твои планы?
— Абигейл.
— А-а. Наша девочка наконец-то с тобой связалась. Я уже давно не получал от нее писем, это потому что ты ее попросил?
— Да. Ты помог ей разыграть самоубийство.
— Всего лишь дал совет нуждающемуся.
— Ты мог сказать мне, — горько произнес Уилл. — Я бы никогда ее не выдал.
Ганнибал сложил руки за спиной и заметил более холодно:
— А ты мог доверять мне чуть больше, но что толку в сожалениях? Я обещал Абигейл, что
Скрытые обвинения со вкусом вины. Уилл печально усмехнулся:
— В отличие от меня. Я так часто повторял в письмах «прощай», и вот я здесь.
— И я очень этому рад.
Уилл встретился с ним взглядом.
— Забавно. Я ни разу не слышал, чтобы ты открыто злился или радовался. Но сейчас я почему-то уверен, что ты сказал правду.
— Я всегда говорил тебе только правду, Уилл.
— И талантливо недоговаривал.
Они некоторое время молчали. Письмо Абигейл два месяца назад свалилось на него как гром среди ясного неба. Это точно была она, ее почерк, марки из почтовой службы Парижа. Почему она доверилась Лектеру, а не ему? Почему она сбежала? Уилл знал ответы на свои вопросы. Они были семьей, а семья должна быть вместе, чего бы это ни стоило. Она захотела бы вытащить Ганнибала. Уилл бы на это не пошел.
Он вздохнул и решил зайти с другого края:
— Как давно ты узнал?
— «Знать» не совсем верное слово.
Лингвистические ловушки, в это он мог поиграть. Они улыбнулись друг другу, как акулы через аквариум.
— Ладно. И что меня выдало?
— Дело не в присутствии, дело — в дефиците. За сильной химией я не чувствовал запаха твоего тела. Ты не задавал вопросов. Не приходил ко мне. Не спрашивал никого обо мне. Ты был осторожен, и у меня не было доказательств, только лишь догадки. С тем же успехом тебя могли подослать ФБР или сам Чилтон, а я не действую наугад.
— Ты мог спросить… не знаю, что-нибудь провокационное. На что я бы точно среагировал, уверен, ты думал об этом.
— Думал, — легко согласился тот.
— И?
— Я был слишком… заинтересован в результате. — Ганнибал сделал несколько шагов к стеклу. — А как насчет тебя?
— Хочешь спросить, разочарован ли я?
— А ты разочарован?
Уилл окинул его внимательным взглядом, начав со статичных деталей: широкие прямые плечи, идеально ровная осанка, аккуратно уложенные волосы. Константа. То, как Ганнибал чуть склонил голову набок, как двигалось под кожей его адамово яблоко, как изгибались его губы, когда он говорил — вот, что на самом деле его интересовало. Динамика. Повторяющаяся мелодия движений, каждый раз с вплетением нового мотива, мелодия, которую не исполнить одинаково, даже если повторять раз за разом.
Он не знал, сколько они молчали на этот раз, Ганнибал спокойно ждал его ответа, словно время для него не имело никакого значения.
— Нет, — Уилл облизнул губы, чувствуя, как неохотно признание поднимается из его нутра, где лежало в темноте и покое. — Нет, не разочарован.
— Хорошо. — Лектер слегка расслабил плечи.
Жар прилил к его щекам, и стало тяжелей дышать.
— Ты пришел меня убить, Уилл?
— Рассматриваю этот вариант.
Услышав ответ, Ганнибал изогнул губы в улыбке. Была ли она настоящей, он не мог сказать.