Свободные отношения
Шрифт:
Я быстрее. Выхватываю его буквально у нее из-под носа.
— Дай сюда! — внезапно лютует она.
В этот момент связь налаживается, и звонок проходит. И громкая ритмичная трель разносится по переговорной.
— Не слышала, говоришь? — усмехаюсь недобро.
И тут дернул меня черт опустить взгляд на экран телефона. А там высвечивается скупое «Неманов» (а когда-то было «любимый»). Но самое страшное не это. Самый капец заключается в фотографии, что стоит на мой вызов.
Там я, со спущенными портками
— Ты вообще нормальная??? — взревел, как раненный мамонт, — на хрен ты это дерьмо поставила???
— Чтобы всегда помнить, кто ты на самом деле, — зараза даже бровью не ведет, врывает у меня из рук свой телефон и отступает. Взглянув на экран, криво усмехается, — а что не так? Красивая фотка. Какой накал, какая драма!
— Удали это немедленно!
— Даже не подумаю. Мой телефон, что хочу то с ним и делаю.
— Удаляй! Иначе я его разобью к чертям собачьим.
— Новый будешь покупать.
Да хоть десяток новых, лишь бы избавиться от этой дури.
— Я тебя предупредил. Разобью!
— Разбивай, — снова равнодушный взмах ресниц, и она протягивает его в мою сторону на вытянутой ладони.
И я снова замолкаю, охреневая все больше и больше от происходящего. Какой-то гребаный психологический триллер, от которого в холодный пот бросает. Варя только спокойно кивает, кладет мобильник на стол, усаживается и строго отчитывает:
— Лучше говори, что хотел. У меня времени мало, надо идти работать.
Что я от нее хотел? Не помню, в свете последних событий из головы напрочь все вылетело.
— Я… нам поговорить надо, — мотаю головой, пытаясь собственную тупость разогнать.
— Давай. Я вся в твоем распоряжении и внимательно слушаю.
Я бы рад, да не получается ни хрена. Слова поперек горла стоят, горячим комом царапая, в голове белый шум.
А что, собственно, говорить-то? Чего-то мычу, тру затылок, пытаясь выдавить из себя что-то умное, что-то подходящее случаю, но не выходит.
Лисовая долго наблюдает за моими мучениями, смотрит, подперев щеку рукой, ожидая хоть какой-то развязки.
Твою мать! Снова чувствую себя полнейшим кретином.
— Неманов, ты что, пытаешься извиниться? — наконец подозрительно спрашивает Варвара.
Да!!! — мысленно, а вслух выдаю ерепенистое:
— С чего ты взяла?
— Ты аж взмок весь. В таких муках может рождаться только что-то очень важное и идущее вразрез с твоим внутренним миром. Кроме извинений и раскаяния, ничего в голову не приходит.
Как же хорошо она понимает меня, мои недосказанные слова, читает между строк.
— Помнишь, Ром, — задумчиво водит кончиком пальца по столу, — ты говорил, что я помешана на жратве, глажке, уборке. Что этого мало, для нормальных
— Мало? — тупо переспрашиваю, как баран.
— Мало. — кивает, — Ты не из тех с кем женщина чувствует себя необходимой, любимой, защищённой. С тобой одни нервы, каждый день как на пороховой бочке. Ощущение вечной борьбы — либо ты, либо тебя. В итоге еще и сама виноватой окажешься в том, что не все гладко пошло. Сплошной огонь. Очень много огня для меня одной. Я столько не выдержу.
Это я не выдержу! Так хочется встряхнуть ее, чтобы откинула в сторону вот это рабоче-умиротворенное выражение лица.
— Ты эгоист, Рома. Махровый. Неисправимый. С тобой всегда будет бой, игра на выживание. Это утомляет. Надоедает. Это становится скучным! Хочется махнуть рукой и сказать «а, делай что хочешь».
Судя по всему, она именно так и поступила. Махнула своей наманикюренной лапкой и сказала «гори оно все синим пламенем, мне все равно». Это «все равно» сквозило в каждом слове, жесте, взгляде.
— Поэтому, если тебе нужно мое прощение — считай, ты его получил. Я не хочу воевать с тобой, что-то делить, выяснять отношения. Я ни в чем тебя не виню и переделывать тебя желания нет. Я хочу дальше жить спокойно, чего и тебе искренне желаю…
Лениво обмахивается ладошкой, расстёгивает две верхние пуговицы. Я как маньяк смотрю на верх ложбинки, показавшейся в разрезе. Поднимаю глаза чуть выше, и будто кол с размаху в грудь вогнали.
Подскочив к ней, дергаю воротник в сторону.
— Ты с ума сошел! — возмущается она, вцепившись в мою руку, пытаясь оттолкнуть ее от себя.
— Что это? — реву, словно бешенный медведь.
— Да отпусти ты меня! — вырывается, а у меня крышу сносит.
Хватаю ее под локоть и тащу к зеркалу, что в углу висит.
Варька еле успевает ноги переставлять:
— Неманов, ты охренел???
— Я еще раз спрашиваю, что это такое? — подталкиваю ее к зеркальной поверхности чуть ли не вплотную, снова дергаю ткань, жалобно трещащую в моих руках, и открываю на всеобщее обозрение характерное багровое пятно.
— Что. Это. Такое? — цежу сквозь зубы.
Варя высвобождается из моих рук, сама склоняется еще ближе к зеркалу, оттянув в сторону ворот, придирчиво рассматривает свою кожу.
— Это засос, — наконец озвучивает очевидное. И дальше, продолжает невозмутимо его рассматривать. У меня пелена кровавая перед глазами, я сейчас как никогда близок к тому, чтобы начать убивать
— Засос? — переспрашиваю яростно, еле держа под контролем своих демонов, — я звонил тебе всю ночь напролет, а ты не отвечала, потому что от мужика не могла оторваться???