Свободный мир
Шрифт:
— На самом деле я больше всего хотел бы сам забыть свою прежнюю жизнь, — ответил Гений, — но, к сожалению, не могу сделать это так же просто, как другие.
— Нет, всё это не то, — Роулс встал с кресла и сделал шаг в направлении собеседника. — Послушайте, так чего вы хотите на самом деле? Вы ведь не хотите, чтоб она уезжала? Хотите, чтобы всё было, как прежде? И что, в конце концов, может быть проще? Можете даже детей завести. Если вас беспокоят дочери Эс, я обещаю вам о них позаботиться. Они не появятся в вашей жизни.
По непередаваемо возмущённому выражению лица Гения Роулс немедленно
Роулс испытывал досаду, думая о том, что, подбери он в тот момент другие слова, прояви он больше деликатности, всё обернулось бы совсем иначе.
И хотя Роулс никогда не ошибался, в этот раз он был прав ровно наполовину. Если бы Гений не промучился весь остаток того дня, тщетно ожидая услышать от Эмри правду про её отношения с Эс, если бы он избавил от этих никому не нужных страданий и её и себя, — разумеется, никогда бы не произошло ничего настолько нелепого и вместе с тем ужасающего, как события следующего дня. Ничто не прервало бы их с Роулсом ужин, и никто не помешал бы их тайному отъезду во Второй сектор.
Вот только дело едва ли было в неверно выбранных словах убеждения. Роулсу просто никак не могло прийти в голову, что самое грязное тайное желание главы Третьего сектора в отношении Эмри заключалось в том, чтобы та хоть раз в жизни по доброй воле сказала ему правду. И желание это было сколь практически бесполезным, столь же и несбыточным.
XXV
— Слушай, Эмри, почему ты вообще его бросила? — Моррван догнал её на входе в очередную панельную многоэтажку недалеко от границы с внешним городом.
— Тебе что, совсем нечем заняться? — она остановилась, чтобы отдышаться.
В секторе стояла невыносимая жара, и она не один раз пожалела, что не надела что-нибудь на голову. Втроём с Сонцев и Моррваном они обошли уже две издевательски цветастые шестнадцатиэтажки и заглянули практически в каждую квартиру за исключением тех, что не были оборудованы электронной системой. Таких, впрочем, оказалось очень немного.
Эмри не знала точно, что они вообще рассчитывали здесь найти. Сонцев предложила для начала посчитать всех встреченных ими людей, посмотреть, сколько процентов из них окажутся старше сорока пяти, шестидесяти, восьмидесяти лет. Моррван внёс другое предложение: пообщаться с теми, кто старше интересующего их возраста, чтобы понять, действует ли на них А-17 и если действует, то до какой степени. У него даже были идеи о том, как проверить степень воздействия, которые хоть и возмутили Эмри, но в итоге она вынуждена была согласиться с тем, что способ, придуманный им, достаточно надёжен.
Вот только им не удалось реализовать ни тот, ни другой план. Они заглядывали в квартиры и с удивлением обнаруживали, что людей в доме практически нет, при том что вид у всего достаточно жилой: в квартирах оказалось, пожалуй, даже слишком чисто с учётом ветхости обстановки.
Дома они застали лишь молодую женщину со сломанной ногой, с благожелательным видом открывшую им дверь и пригласившую с ней пообедать, и мужчину, который дверь не открыл, сославшись на то, что подхватил какую-то инфекцию. Они не стали настаивать и продолжили вместо этого заглядывать в пустые квартиры. Со временем члены комитета стали замечать и ещё кое-что: порядок во всех посещённых ими комнатах был действительно уж слишком однообразным, квартиры напоминали казармы, построенные с претензией на уют, но от этого не выглядящие менее казёнными. Ровно заправленные кровати, ни пылинки. Эмри решила проверить и ещё одну гипотезу: она переписала содержимое нескольких холодильников и убедилась, что оно не просто схоже, а совпадает на сто процентов.
Когда они вышли из третьего дома, уже стало понятно, что ничего интересного найти им тут не удастся.
Больше книг на сайте - Knigolub.net
— Видимо, мы были неправы, — заключила Сонцев, рассматривая абсолютно пустую детскую площадку перед домом. — Оружие действует на всех.
— А ты не торопишься с выводами? — Моррван сел на длинную металлическую скамью в тени, и спутницы последовали его примеру.
— Ну, если ты был достаточно наблюдателен, то мог примерно определить возраст людей, живущих в квартирах, — пояснила свою мысль Сонцев.
— Это каким же образом? Ты хочешь сказать, по возрасту ремонта?
— В первую очередь, — согласилась она, — и по предметам обихода.
— Ну, как по мне, возраст ремонта говорит только о том, сколько лет назад был сделан ремонт. Тем более в данном случае.
— Вас не удивляет, что так мало людей оказалось дома? — вклинилась в их разговор Эмри.
— Меня не очень, — ответил ей Моррван. — Для них всех наверняка нашлась какая-нибудь работа во благо сектора.
— Но ведь должны быть ещё дети, должны быть люди, которые не могут работать просто в силу возраста. Где они все? — Эмри встала со своего места и обошла скамейку кругом.
— Ну, Эм, ты лучше у Меженова об этом спроси. Вот я почему-то уверен: он думает, что люди должны работать, пока не умрут. Или работай, или умри. Во имя корпорации и всё такое, — Моррван, как показалось Эмри, в очередной раз посмотрел на неё с издёвкой.
Эмри очень не хотелось оставаться у него в долгу.
— И это ты час назад спрашивал меня, почему я его бросила? А ты как думаешь?
— Да я всегда думал, что ты просто стерва, — Моррван усмехнулся. — Если б за мной когда-нибудь кто-то так ухаживал, даже я бы задумался. Даже я.
— Затрудняюсь предположить: тебя умиляет нарушение прав человека вообще или применение информационного оружия в частности?
Моррван, которого забавлял этот обмен колкостями, вовсе не думал останавливаться.
— Ну ты же прекрасно понимаешь, о чём я, Эм. Ты же тут вроде местного божества. Легенды о твоих суперспособностях дошли даже до твоих жалких коллег по комитету. Заходи куда хочешь, делай что хочешь, бери что хочешь. Тебе разве что в ноги никто ещё не падал, всё остальное мы уже видели. Ну скажи, разве это не мило?