Сводный. Мускатная страсть
Шрифт:
"А я говорил! Говорил тебе!" - заорал внутренний голос.
Действительно! Чему удивляться? Набросилась на него, как нимфоманка...
Дурак! Идиот! Чего он вообще хочет от меня? Чтобы была холодна, как рыба? Буду! Больше ни за что не дам к себе притронуться. Лучше тресну от перевозбуждения, но не поведусь на его провокации. Не дождётся!
Пока я стыдливо чуть ли не тыкалась носом в боковое стекло и корила себя за содеянное, мы вырулили на узкую, лесную дорогу.
Адем включил дальний свет. Яркий, холодный поток рассекал плотные клубы сизого,
Насколько я запомнила с прошлой поездки, ещё немного и мы выйдем на широкую, оживлённую трассу.
Вот он - неприметный указатель налево. Пара секунд и под визг тормозов и резкий поворот вправо мои умозаключения превращаются в маленькую, едва различимую точку.
За долю секунды я успеваю охватить всё разом: перебегающую во всю прыть на противоположную сторону дороги косулю, мой, режущий перепонки визг и неминуемое падение автомобиля в кювет.
Глава 38
| АДЕМ |
Весь остаток ночи во мне боролись два лютых зверя. Возникшее из ниоткуда светлое чувство к Сашке и жгучая, острее перца чили, ревность. Эти два монстра бились насмерть, кусая друг другу глотки и захлёбываясь кровью врага. И, если быть совсем с собой честным, воевали они начиная с обеда. С того момента, когда я, возвращаясь домой, прочёл сообщение Назлы о том, что они с Сашкой уехали домой, к Юсуфу и... Эмину! Злость и ревность - вот что жуком-кораедом точило мой взбудораженный мозг.
Воображение подбрасывало сцены романтики и эротики между Эмином и Сашкой, как... Как у них там говорят... Как семечки щёлкало. Эти мысли кротами буравили моё сознание, выкапывая там запутанные лабиринты.
Да, я был на взводе, переполнился эмоциями и гордыней. Никто и никогда не бросал Адема Атая ради кого бы то ни было! Я повелевал женщинами. Сам решал когда начинать, а когда завершать отношения. Но эта маленькая, дерзкая штучка выбесила меня, выбила из колеи. Нарушила все мои личные законы равновесия.
Презирать и любить до потери пульса. Хотеть и стыдиться своего желания. Послать ко всем чертям и обхватить до боли и не отпускать. Никуда и никогда. Привезти домой, закинуть её в кровать и отшлёпать. Взять жёстко, с диким рвением. Овладеть... Наконец, овладеть ей...
Всё это кишило во мне, не давало покоя. Именно эта смесь чувств и притупила моё внимание на дороге.
События сегодняшнего дня пронеслись в голове пулемётной очередью. За пару секунд, что мы слетали с трассы вниз. За эти долбаные пару секунд я успел пообещать себе, что если с Саша не пострадает, я постараюсь её простить и забыть то, что увидел в холле час назад.
А если... Тогда я возненавижу эту ночь, её, себя, зачем-то крутнувшего руль именно вправо. Только бы не перевернуться, только бы машина не завалилась на её сторону... Иначе Сашку сплющит в лепёшку...
|
Один... Два... Три...
Столько раз Адем произнёс моё имя.
А потом перешёл на "солнышко".
И снова: один, два, три...
А может, я уже на том свете и это такой ритуал?
– Саша! Ты жива, девочка?
– Не-ет... Отстань...
– Разве это я сказала?
– Жива!
– его руки обхватили мои плечи. Секунда - и я оказалась прижатой к горячей груди Адема.
– Ты ударилась головой и, кажется отключилась на несколько секунд. Как ты, солнышко?
– Ничего я не отключилась! И никакое я тебе не солнышко!
– даже не поняла, когда успела оттолкнуть его и выпрыгнуть из машины. Побрела по засажженному какими-то колючими растениями полю в сторону леса. И зачем? Как будто там что-то было. Как будто лучше порвав колготки, исцарапать все ноги и вымазаться в земле и росе. Как будто лучше потеряться в лесной чаще, чем ещё хотя бы минуту пробыть рядом с Адемом.
– Саша! Стой! Ты куда?
– догнал меня корявый русский монолог.
– Подальше от тебя! От всех вас! Ненавижу тебя! Ненавижу этого Юсуфа, Эмина! Всех вас! Всю вашу страну! И этот город...
– а какой именно... Фиг знает!
– И тот!
– ткнула я куда-то в направлении Текирдага.
И в следующий момент он перехватил мою руку. Развернул трясущееся от вслипываний тело обратно и, заведя ледяную ладонь за свою спину, впился в мои губы нетерпеливым и плавящим поцелуем.
А я... "гордо" сопротивлялась. Ровно пять секунд.
Дура, идиотка, бестолочь... Знала, что сейчас выкрикнет мой внутренний голос. Но не могла остановиться. Позорно вцепилась в губы Адема своими, а когда мои руки сами собой легли на его широкие, жилистые плечи, потеряла рассудок окончательно. Первая начала его раздевать - стянула с братца футболку. Провела по мохнатой, каменной груди ладонями и наклонила голову набок, бестыже подставляя шею его горячим поцелуям.
Руки путались. Никак не могли решить, где им остаться - на его груди или животе. Закрыться в волосы или пройтись большими пальцами по скульптурым, выдающимся скулам, поросшим густой и мягкой щетиной. Ладони блуждали везде. Хотели почувствовать, попробовать всё разом.
Не поняла, как мы оказались на мягком покрывале, расстеленном прямо поверх капота. Где-то далеко мой рассудок тихо-тихо голосил лесным эхо, что так нельзя, неправильно, но я отмахнулась от него и взялась за ремень на брюках Адема.
Развратная? Не против секса?
Да! Не против! Пусть я буду распутной, нимфоманкой, голодной до мужиков. Да я уже для него такая! Ничего не потеряю. Зато возьму, то, чего мне не хватало эти годы. Воспользуюсь братцем и его мощным достоинством по-полной. Выжму все соки. Получу самый лучший секс в своей жизни. Грех упускать... Глупо не понимать, что несмотря на обстоятельства, шок и полевые условия мы всё равно горим, изнываем от немыслимого желания. Идеально подходим друг другу... Но только на физическом уровне. И вместе нам не быть. Никогда...