Свои и Чужие
Шрифт:
— Ты так в этом уверен? Я ведь всегда считал тебя не только одним из лучших командиров, ты был для меня другом, как отец. Мы столько дерьма вместе хлебнули и в итоге, всего за считанные минуты ты пал на самое дно. Создатель, вы же с ней были более чем близки, чертов ты ублюдок…хочешь открою секрет?
Наб пристально смотрел на своего пленителя в ожидании следующих слов.
— Это я покончил с твоей пассией, я всадил четыре пули в её тело и это лучшая услуга, которую только мог оказать.
***
Арания, Аггания, Айдит блок. Тремя месяцами ранее.
Покинув
— Сдадим её Намэ?
— Да, пусть сука ответит по закону этой страны, для неё отличное наказание. Такое нельзя простить, я понимаю, что она настаивает на случайности, но… Ози от этого не легче, Если Наб простил, я не могу.
— Я думаю для тебя не будет открытием, что прежде чем она дойдет до Намэ, её попользуют все вокруг. Устроят такое, что самая жесткая групповуха покажется легкой эротикой. Аммин нас не выпустит с ней отсюда, я по его морде видел, что собирается сделать прежде чем мы её доставим в штаб. Полагаю, она не врет, действительно грохнула Озана случайно, был бы он в форме, по нему стрелять никто не стал, да и…, — мужчина осекся, — она раеоонка, какая никакая, наша соотечественница, даже же бы врагу не пожелал того, что с ней сотворят, если отдадим её Пурэ…
Илона развела руки в стороны и с неподдельным интересом выпалила:
— Нарни, что ты так печешься о них, эти ублюдки завалили Ози, а теперь еще и Али. Поганые, продажные потаскухи, братишка, — положив ладони на плечи спутнику, встряхнула его, — мне на неё плевать, — размеренно, по слогам подвела женщина и пристально посмотрела товарищу в глаза, — и что с ней будет, не имеет для меня никакого значения, пусть её хоть поезд трахнет.
— Я не собираюсь выслушивать визг изнасилования сутки напролет, зная, что сам приложил к этому руку!
— И что? Отпустишь?!
— Нет. Не знаю, правда. Я сам жаждал крови, пока не поймал, а после этой её исповеди…. Да она враг, убила Озана в аффекте, жестоко, не спорю…
— Она, мать твою, перебила ему кости, розочками разрывала плоть — это варварство, эта сука заслужила все, что ей предначертано!
— Лони …
— Пошел ты! Не хочешь отдавать её Пурэ, прекрасно! У тебя остается только один выход. — перебила его беловолосая с вызовом в серых глазах.
Нарнис уловил мысль и покачал отрицательно головой.
— Я этого делать не буду и точка, я не убиваю пленных.
— Ну, давай, мать твою, обнимись с ней и пошагай навстречу закату, это же так романтично и духовно!!! Когда ты успел стать таким сентиментальным слизняком? — тихо возмущалась Илона. — Будь мужиком, возьми ствол и избавь бедняжку от мук грядущих или я её лично доставлю Пурэ! Не собираюсь подыхать тут из-за твоих «высоких» чувств. Не хватало, чтобы нас как бешеных собак отстрелили свои же «союзнички» за помощь врагу!
Нарнис одарил Илону убийственно-холодным взглядм и взялся за ручку двери.
***
— Лони всегда была жестокой тварью.
— Как ты? Её любимого зверски казнили, чего ты ожидал?
— В смысле? Какого любимого?
— Оу, ты же не в курсе. Они с Озаном были вместе. Интересно получилось, одна любовная парочка расправилась с другой. Романтично.
— Мой Ози…мой…надо было догадаться. Жаль, что все так обернулось. Не сними этот дурак рубашки, все бы было по-другому…
— Давай без сослагательного наклонения, довольно Наб, вставай.
Экскомандир бримуны с трудом, по стенке, поднялся на ноги. Тело покачивалось, и чтобы не упасть, пришлось опереться одной рукой о стенку.
— Все? Не передумаешь?
Нарнис
— Тогда окажи мне одну, последнюю услугу, за все хорошее, что было с нами в прошлом, по старой памяти.
— Слушаю.
— Позаботься о Маре и моих стариках, у них больше нет никого кроме меня. Все это было сделано ради моей малышки, все. Я хотел, чтобы она вновь встала на ноги, как полноценный человек! Тут, в шкафу лежит кейс с налом, его с лихвой хватит на лечение. Если выберешься из этой заварухи, позаботься о ней. Отвези в Таргедию, там хирурги ставят на ноги даже безнадежных, сделай это для меня, пообещай! Чтобы все, что я заварил, не было напрасно. Она хорошая и добрая девочка, та, что напоминает мне мою Ави. У меня было все, Нарнис, любимая жена, здоровая, жизнерадостная дочь, какая-никакая работа. Я никого не трогал, просто жил и наслаждался, но одна пьяная тварь поставила на всем точку, заставила меня существовать. Я думал, хоть дома перестану терять близких мне людей, но нет. Лолочка — единственная, смогла согреть мое сердце, после всего этого. Но и её вы у меня забрали. Я просто хотел спокойно провести отведенные мне на этом проклятом свете дни, хотел любить, быть любимым, банально, мать твою, обнимать свою жену с ребенком. Что, много хотел? — глаза Наба увлажнились, маленькая бусинка устремилась вниз по щеке и упала на пол. — Дай мне слово, Нарнис, что ты позаботишься о ней, как о своей дочери, пожалуйста, она не я, ни в чем не виновата. Хорошая и добрая девочка. Присмотри за ней!
Наступила гнетущая пауза, за окном ревели сирены и гул толпы, а в комнате, мрачной и душной, было по-особенному тихо.
— Даю тебе слово, если или когда все закончится, я позабочусь о твоей дочери, обещаю.
— Спасибо, это все, что я хотел услышать.
***
Этот ветер зародился в предгорьях Ральдуны. Мощный поток промчался по желто-зеленой долине, оживив сотни маленьких искорок осени. Он направлялся к морю, через вековые сосны, и стройные кипарисы, пробирался к побережью. На грунтовой дороге в Кравау закружил сухую и душную пыль, его порыв подхватил роскошный красный треугольник воздушного змея и понес его далеко на восток. Маленькому светловолосому мальчугану стоило невероятных усилий удержать аппарат под контролем.
На амарантовом поле, близ города, порыв сорвал с девушки соломенную шляпку. Та, под шум шелеста травы, упала в зеркально-чистую лужу, отражающую в себе ультрамариновое небо с легкими мазками перистых облаков. Раздосадованная незнакомка с волосами цвета пшеницы, печально вздохнув, подобрала головной убор и грустно посмотрела вслед озорному ветру.
На улицах города, порыв поигрался с тремя листами газеты, пронеся их вниз по проспекту. На лавочке в парке растрепал длинные пряди женщины, читающей новый любовный роман. Проносясь через Фаньё 65, ветер сорвал фуражку с головы офицера, охраняющего периметр полицейской операции. Добравшись до верхних этажей здания, проник в открытое окно и надул бежево-зеленую штору словно парус. Развиваясь, она открыла за собой на миг всю обстановку в небольшой комнате.
Сиону Эйзеру этого оказалось достаточно для выполнения приказа. Отслужив пять лет в Королевской Армии, приняв участие в двух локальных конфликтах, он научился использовать даже самую ничтожную возможность.
Снайпер полицейского спецназа быстро поймал цель в деление восьмикратной оптики, как показывали в учебке, задержал дыхание и, не мешкая, нажал на спусковой крючок своей «салантской трещотки». Винтовка едва дернулась, а серебристая гильза со звоном проскакала вниз по металлической черепице оранжевой крыши.