Свои
Шрифт:
— Мотивируй, — сказал сценарист.
Он знал ее девочкой по домам творчества, куда она с детства и по сей день ездила с отцом-режиссером, и мог рассчитывать на ее поддержку или просто не принимать всерьез. Но он ошибался.
— Сценарий пролежал на студии и устарел, он устарел, еще когда был пьесой, — насколько я знаю, пьеса уже не идет ни в одном театре.
Сценарист промолчал, раскуривая трубку.
— Сценарий отклонила главная редакция Кинокомитета, и после этого ни один режиссер не рискнул его ставить, хотя сценарий мы регулярно показывали многим. Следовательно, без переработки его снова не примут. Режиссер предлагает проходимую
В эти минуты в кабинет заглянула жена.
— Мира, — обратилась к жене органайзер, — Яша отказывается от трех тысяч.
— Он уже согласен, — ответила жена.
— Вот ты и будешь писать, — сказал сценарист.
— Писать будут доработчики, насколько к поняла.
— Вы правильно поняли, — подтвердил я.
— Сейчас мы уезжаем отдыхать в Пицунду. Вернемся через три недели. К этому времени деньги уже будут?
— Да, — подтвердил я.
— Решено, — сказала жена. — Подари ему свою книжку.
Я получил книгу сценариев с надписью, что в мой талант верят. Потом у меня будет много книг с дарственными надписями от писателей, сценаристов, политиков, актеров и генералов с их воспоминаниями. Они стоят у меня на отдельной полке. Ни одну из подаренных книг я не прочитал целиком, просматривал, конечно, через некоторое время отзванивал, хвалил, приводил какие-то выдержки, которые мне понравились. Я и сам дарил свои книги, я их не писал, конечно, надиктовывал на магнитофонную пленку и отдавал редактору и никогда не перечитывал изданное. После первой книги я убедился в необходимости редактирования. Половину гонорара я отдавал редактору.
Мы шли к метро, и Органайзер меня спросила:
— Что тебя беспокоит?
— Что надо начинать.
— Ты уже начал. У тебя есть сценарий.
— Его еще надо переписать.
— Не ты же будешь его переписывать.
— Поехали к тебе?
— Вернулись мои родители. Но здесь рядом живет моя подруга.
— Я хочу есть. Какая забегаловка рядом?
Я заметил, что после каждого испытанного мною напряжения у меня начинает сосать в желудке и мне нестерпимо хотелось есть. О том, что у меня гастрит и язвенная болезнь, я узнаю только во время съемок.
— Сейчас купим еды, — сказала она, — и поедим у нее.
Но в магазинах, кроме консервов, мы нашли немногое.
МЕЛОЧИ ЖИЗНИ
На рынке мы купили овощей, копченого мяса, сыра. Подруга оказалась рослой блондинкой, формой бедер и груди напоминающей пани Скуратовскую.
Я с нею пересплю, подумал я. Мне всегда будут нравиться женщины, похожие на пани Скуратовскую. Своим женам я буду изменять необязательно только с такими, но с такими — обязательно.
— Познакомьтесь. — Органайзер представила нас. — Между прочим, она актриса.
— Не между прочим, — заметила Подруга. — а по диплому.
Ей было не больше двадцати пяти, но по Киноинституту я ее не помнил.
— Я заканчивала «Щуку», — опередив мой вопрос, сказала Подруга.
— Хорошо бы ее снять в фильме, — предложила Органайзер.
— Он снимет, — подтвердила Подруга. — И эпизоде.
Я забеспокоился: она угадывала мои мысли. Потом, когда мы были близки, я ее спросил:
— При первой же встрече ты буквально угадала мои мысли. Ты телепатка?
—
Уходя, Подруга громко, вероятно, чтобы я услышал, сказала:
— Чистое белье в шкафу, внизу, ты это знаешь. Ключ, как обычно, бросишь в почтовый ящик.
— Сука, — сказала Органайзер. — Зачем она меня макнула? Ладно бы ревновала. А вот так куснуть по-сучьи и отбежать, чтобы тебе не ответили. Не женись на актрисе. Придется снимать в каждом фильме. А чтобы красивая и талантливая — это большая редкость. Как только режиссер женится на актрисе, он сразу проигрывает. Потому что сценарии подбирает под жену, жена начинает диктовать, какую актрису утвердить, а какую не надо. И всегда будет против тех, которые более талантливы, чем она.
Органайзер приняла душ, и я проделал с нею все, что полагалось мне проделать, сократив сексуальный процесс до нескольких минут, потому что я хотел есть и мне не терпелось обсудить с Органайзером дальнейшее продвижение проекта.
Быстро запустить фильм в производство мог только ТТ и только по готовому сценарию.
Я уже нашел двух сценаристов, которые согласились переписать диалоги. Сюжетную схему я написал сам.
В прежнем сценарии руководство было против вокально-инструментального ансамбля из-за репертуара. Ансамбль все-таки прорывался на фестиваль и не получал первой премии. Но зрители так долго аплодировали, что ребята уходили со сцены все равно победителями, готовые и дальше отстаивать свое право исполнять свою музыку и свои песни.
Я изменил конфликт. Рок-группе мешало не руководство, а другая рок-группа. Эта группа пыталась запугать и даже воздействовать физически, избивая исполнителей. Учитель музыки, который создал рок-группу, приходил к учительнице физкультуры, которая занималась самбо (тогда каратэ было запрещено) с группой девушек.
И школьницы-самбистки защищали мальчишек-музыкантов. Естественно, между учительницей физкультуры и учителем музыки возникала любовь.
Я решил, что учителя музыки будет играть самый красивый актер советского кино, который играл в основном князей и графов из русской классики. А на роль учительницы физкультуры я выбрал некрасивую, но характерную актрису, которая, как и я, вот уже несколько лет жила в общежитии института. Ее однажды сняли в роли лейтенанта милиции, которая расправляется с пятью бандитами, научив ее перед съемками нескольким приемам каратэ. Она так увлеклась, что стала заниматься каратэ всерьез и почти профессионально участвовала в соревнованиях, стала мастером спорта и полуподпольно вела занятия по каратэ в каком-то научно-исследовательском институте, обучая самозащите молодых кандидатов наук. Чтобы платить, ее зачислили в штат института младшим научным сотрудником.
Со сценаристами мы не писали, а наговаривали реплики на диктофон, наговоренные кассеты я относил машинистке. Через неделю сценарий был готов.
Зная, что ТТ приходит на студию рано, я позвонил утром, и он сам снял телефонную трубку. Я попросил его прочитать сценарий.
— Приноси, оставь секретарю и позвони через три дня.
Я позвонил через три дня.
— Заходи, — сказал ТТ.
— Когда?
— Сейчас.
— Я могу быть через сорок минут. Закажет или не закажет пропуск, думал я, пока ехал на студию. Пропуск был заказан декадный.