Своими руками
Шрифт:
— Пойдём к нам, — пригласила Аня. — Отец приедет — ужинать будем.
— Дома поужинаю, — ответил Илья. — Мне ещё повторить надо литературу и физику. А вчера, знаешь, собачьего кружка-то не было. Вера Семёновна к нам зашла — злющая. Ругала всех бросивших её кружок служебного собаководства.
— И правильно сделали, что бросили. А то по земле все ходят, а какая трава растёт под ногами, многие не знают. Ты какую траву знаешь? — спросила Аня.
— Пырей, одуванчики, пастушью сумку, лопухи, крапиву, полынь, лебеду… А какую же ещё-то? А, клевер… Больше не вспомнить.
— Ну вот. А траву-мураву знаешь
— Ты не простудишься? — спросил Илья. — У меня спина застывает.
— И у меня. Но я скоро. Знаешь, достался двум чудакам на двоих один луг. Пришли они делить его. Глядят, а трава разная на лугу. На одной половине высокая, густая, как лес, а дальше меленькая. Стали они спорить, кому какую часть взять. Спорили они, спорили — и подрались. Сильный поборол слабого и забрал себе что получше, скосил быстро, высушил и к дому перевёз, довольный ходит. А напарник его махал косой, махал, насилу управился со своим сенокосом.
Дождались они — зима пришла лютая-прелютая. Стали скотину свою кормить. Силач даёт бурёнкам с овечками корм, а они не едят. Другой сколько ни положит, всё уминают и добавку ещё просят. Этот чудак рад-радёшенек, а тот сам не свой. Но голод не тетка. Не дождались его животинки другого корма, с голодухи наелись даденного, порадовали хозяина… Только утром, когда он вышел на двор, увидал всё своё стадо мёртвым…
— От чего это? — спросил Илья.
— А он накосил-то на лугу знаешь чего? Че-ме-ри-цы, — растянула Аня название растения.
— От чемёрки подохли? — удивился Илья.
— Представь себе, от неё. Она такая ядовитая, что даже и хорошее сено, если чемерица попадёт в неё, тоже ядовитым делается, — объяснила Аня.
— Ну и ну! — ещё больше удивился Илья. — А я и не знал.
— Вот знай теперь.
Доильная машина выключилась, и сразу стало тихо-тихо. Даже не лаяли собаки. И вдруг послышался Катин голос. Она пела:
С чего начинается Родина? С картинки в твоём букваре…Илья с Аней рассмеялись.
— Катька помешалась, наверное. Вчера, представь себе, ужинаем. Она задумалась с ложкой во рту, загляделась на ягодное варенье с молоком и запела: «С чего начинается…» Все засмеялись. Только отец не улыбнулся даже, а сразу стал рассказывать про войну. Знаешь, он всю войну помнит. Говорит, что, когда за Холмами, за речкой немцы стояли, тут нигде не пахалось и по всем полям земляника с клубникой выросли. Они вёдрами носили её и ели каждый день с молоком… Ладно, пойдём. Я продрогла. Полезу на печку отогреваться. До завтра, если к нам не идёшь…
Самые удивительные события
В марте повеяло весной. Илья в тёплые солнечные дни выводил свою Берёзку на улицу, давал ей сена и чистил гребёнкой и щёткой, проводил её для разминки ног и опять ставил в хлев. Однажды к нему подошла Вера Семёновна, заговорила:
— Вот так Илюшенька, вот так
— А пускай Борисок и чистит вашу собаку, — сказал Илья.
— Что ты, детка. Ему совершенно некогда. Он заканчивает курс английского языка. У вас в школе немецкий, а он в английской школе был. Я хочу его сделать настоящим полиглотом…
— Живоглотом? — спросил Илья, невнимательно слушавший собеседницу, мешавшую его занятиям.
— Да нет, детка. Ты даже не знаешь, что это такое. Полиглотом называют того, кто знает много иностранных языков, — объяснила Вера Семёновна.
— А зачем ему много-то? — спросил Илья.
— Ну, мальчик, если такие вопросы задавать…
— А я всё равно не буду, — заявил Илья.
— Илюшенька, я же не даром тебя приглашаю, а честно заработать.
— Мы на ферме заработали, на практике. Фёдор Михалыч сказал, нам скоро заплатят…
— Детка, да разве Фёдор Михалыч распоряжается бухгалтерскими делами? Чтобы вам заплатить, нужна подпись главного бухгалтера, моя подпись. Понимаешь? А я, дорогой голубчик, ещё посмотрю, есть ли статья расходов для оплаты ваших забав. Такой статьи, насколько я помню, нет…
Васька, когда Илья передал ему слова Веры Семёновны, опешил и потом возмутился неожиданной наглостью и самоуправством бухгалтерши.
— А что, Илюш, она может и не дать нам деньги. Мой отец с ней знаешь как спорил. Законную премию не хотела отдавать… Да, сюрпризик, — пробормотал в раздумье Васька и вдруг схватил Илью за руку у локтя. — А знаешь что? Я пойду чистить её Жданку. Я что-то придумал.
— Скажи: что?
— Секрет. Потом сам догадаешься, — ответил Васька. — Сразу из школы и пойду.
— Без неё нельзя. Только когда она с работы придёт.
— Так, значит, надо пропускать работу в коровнике. Не годится. Завтра пойду. Это дело мы обделаем. — Васька присвистнул с еле скрытым злорадством. — Собачка будет — не узнать!
— Смотри, чтобы не тяпнула, — предупредил Илья, подозревая за другом недоброе замышление.
— Можешь не беспокоиться, — гордо ответил Васька.
К вечерней дойке ребята появились на скотном дворе, разошлись по своим местам. Сперва они все готовы были помогать в работе только Фёдору Михайловичу, но он распорядился иначе, объяснил, что на него могут обидеться матери, которые работали в коровнике, и потому надо практиковаться у разных доярок, помогать всем. Илья в этот вечер работал с матерью, но руки ему повиновались скверно: не выходила из головы угроза бухгалтерши, что она не заплатит денег ребятам и ему, денег, которые они заработали, как говорил Фёдор Михайлович, своими руками. Он всё думал: сказать об этом Фёдору Михайловичу или не говорить. Решил молчать. Ещё сочтут его жадным на деньги. А он никогда и не думал о них и не подумал бы, если бы о них не сказала сама Вера Семёновна.