Свой-Чужой
Шрифт:
– Простите, мы вас не узнали! Вы можете опустить руки, мы не будем использовать оружие.
Ирвин тоже поспешно поднял свой пистолет вверх. А вот человек в темноте, напротив, руки опустил и сделал еще несколько шагов к напарникам. Даже здесь, в жаркой технологической канализации Флер Дешанель выглядел как с иголочки: безупречный черный костюм, начищенные ботинки, которые он как-то умудрился не испачкать.
Ирвин поспешно убрал свой пистолет в кобуру и еще раз извинился:
– Простите, полковник, мы не собирались применять к вам оружие, просто…
Дешанель небрежно отмахнулся:
– Все в порядке,
Крис облегченно выдохнул. И меньшие недоразумения у полиции с комитетом вырастали в серьезные стычки на уровне руководства. К любой ситуации, которую могли истолковать как нарушение принципа «свой-чужой» относились очень серьезно. Но Дешанель явно не был настроен на вражду:
– Позвольте узнать, что тут делает рудная безопасность?
Ирвин уже в который раз удивился зрительной памяти Дешанеля: они с Крисом были в штатском, в плохо освещённом тоннеле, а он все равно узнал их.
– Нам дали совет спуститься в технологическую канализацию. А вы как тут оказались?
– Комитет Метрополий всегда выезжает на место терактов. Особенно таких. Но если вас интересует способ, которым я попал именно сюда, то через провал. Вон там, шагов семьсот будет, бетонная плита поплыла.
– То есть как поплыла? – не понял Крис, — бетонная плита поплыла? Куда?
– Плита закрывала собой тоннель и служила основанием цеха. От взрыва ее сдвинуло и она провалилась внутрь, как будто крышу со стен снесло. Ну я смотрю, лейтенант Интерфер, вы и так уже догадались что к чему.
Ирвин посветил фонариком за спину Дешанеля и кивнул. Собственно, дальше ходить смысла не было, все встало на свои места.
Крис работал в рудной безопасности меньше своего напарника, потому осторожно поднял руку вверх:
– А можно объяснить для глупых? Что понято?
– Завод построен по старой технологии, с подземным охлаждением, — Ирвин перевел луч фонарика на потолок: когда-то давно вода текла куда выше, чем сейчас и охлаждала эти трубы. Трудно сказать почему. Может почва была рыхлая, может тут совсем уж большие перепады температур были, но грунт стал проседать и начал образовываться этот тоннель, местами все даже обваливалось до гротов, то есть настоящая подземная яма. Сверху тяжелый завод, и горячая печь, снизу холодная река, прочности фундаменту это не добавляло.
– То есть ты хочешь сказать, со временем туннель бы разросся настолько что завод бы просел в него?
Флер ответил за Ирвина:
– Именно, лейтенант Когель. И не просел, а буквально рухнул бы, возможно, даже в один момент. Такие случаи известны, и на данном этапе развития наших технологий ничего нельзя сделать. В аналогичной ситуации пробовали закачивать бетон, был такой случай на Шарре. Но помогло лишь на несколько лет.
– Таак. А как вы думаете, руководство завода знало об этом?
– Разумеется. Иначе откуда в природном тоннеле взялась та металлическая конструкция, на которой мы сейчас стоим? Знали, больше того, внимательно наблюдали за разрушением грунта с этого мостика, тянули с консервацией до последнего.
– И, — Ирвин вновь посветил вглубь, — так и не законсервировали, завод оказался взорван. На удивление удачно. Кстати, частично с ним произошло именно то, что все равно произошло бы со
Тут он осторожно взглянул на полковника. Но тот закончил его фразу:
– В моем присутствии? Не бойтесь, лейтенант, тут уж слишком все очевидно. По каким-то неведомым пока причинам, Сопротивление действует в интересах Энгельберта Томили. Не скажу, что я удивлен таким поворотом, догадки были давно. А вот теперь есть уверенность. Такие вот, удивительные вещи на Шарре происходят…
ГЛАВА 16. РЕНЕГАТ.
Фрея – единственный спутник планеты, на который находились Континент, Шарра и другие колонии. Бело-голубое небесное тело, изъеденное кратерами, в безоблачные ночи часто светило получше городских фонарей. Хотя с Солнцем ей было не сравниться.
Метрополия периодически предпринимала попытки колонизировать столь близкий и манящий спутник, туда не раз высаживались экспедиции и подтверждали, что поверхность полна полезными ископаемыми. Но уж очень затратно было их добывать. Воздуха на Фрее не было, лететь далеко и дорого.
И просто зверские требования к здоровью космонавтов. Все понимали, что отобрать несколько членов экспедиции среди многочисленного Континента возможно, а вот найти тысячу таких же шахтеров в колониях – задача куда сложнее. Наверное, и ее бы решили, но настолько острой потребности в природных богатствах Фреи пока не было и ее освоение все откладывали на потом.
Астра хотела сделать ее символом Сопротивления. Вот же она, территория свободная от Континента! Каждую ночь перед глазами. Но Ринг и Карет идею не одобрили.
Девушка любила смотреть, как ярко светится их далекий спутник, как красиво на его фоне пролетают вертолеты. И мечтала, что когда-нибудь они все же смогут добраться до Фреи. Не Метрополия, а ОНИ.
Сейчас небесное тело уже почти скрылось. Астра сидела на скамейке перед Лебединым прудом и бросала плавающим в нем уткам кусочки макового печенья. Таким ранним утром в парке вообще не было народа, лишь какой-то поборник здорового образа жизни совершал пробежку. Но он быстро появился на тропинке, рядом с водоемом и также быстро исчез.
Астра практически не волновалась. Арест ей явно не грозил, даже если колониальная полиция замыслила какую-то многоходовую комбинацию, то окончится она точно не здесь и не сейчас. Да и коррумпированный лейтенант почему-то вызвал доверие. Астра вообще доверяла плохим людям, если четко понимала их мотивы. Конечно, хотелось бы заиметь в своих рядах идейного борца с Метрополией, но откуда им таким взяться, в рядах-то офицеров полиции, тщательно вычищенной после мятежа.
Кстати, название Лебединый пруд – это в честь той малой части полиции, которая сражалась на стороне Метрополии тогда, восемь лет назад. Лебеди – существа верные, потому Континент решил использовать их как символ. Все выжившие полицейские, не предавшие Метрополию, получили офицерское звание, особую прибавку к зарплате и нашивку в виде лебедя на форме.