Священная битва за Москву

Рыбаченко Олег Павлович

– Я фашист! Я суперфашист!

Девушка-воительница, наверное, испанка или арабка, на снежной арене нервно перебирала голыми, мускулистыми ногами. Ей привыкшей к более теплому климату было очень неприятно. Кожа стала синеть, и тогда красотка-волчица, запрыгала.

Геринг сам свинья свиньей, подколол:

– Вот как шлюху припекает!

Томсон вполне политкорректно

заметил:

– Это арабский воин, а значит не шлюха!

Геринг фальшиво присвистнул:

– А по-моему воительницы тут, даже хуже шлюхи! Может согреть ей пяточки раскаленным железом, а Тома?

Мюллер с готовностью профессионального истязателя, предложил:

– Немного пропесочим, ее плетью!

Герин строго возразил:

– Пусть будет сначала бой! Кто ее соперник!

Мюллер громко шепнул:

– Вот он уже стал выходить!

Геринг с нездоровым интересом оживился:

– Говоришь он!?

Мюллер быстро и резво кивнул:

– Да он! Так будет интереснее!

Геринг довольно фыркнул:

– Значит самец! Знаете, я доволен!

Мюллер резко, вскрикнул:

– Хайль Гитлер!

Фюрер кивнул:

– Правильно! Тьфу, не правильно! Надо не Гитлер, а Геринг!

Мюллер резво добавил:

– И довольно крупный!

Заиграла музыка, раскрылась клетка и, на арену неспешно вышел... лев. Довольно крупное животное с оскаленными клыками.

Геринг не шутку обрадовался:

– Вот это согласен достойный соперник!

Мюллер указал на хищника пальцем:

– Видите фюрер, какая у него густая грива!

Геринг охотно согласился:

– Да густая! Но девушка надеюсь, ее побреет!

Льву тоже было довольно холодно, припекало снегом могучие лапы. Зверь повернулся и зарычал.

Геринг звонко хихикнул:

– Это он не на меня!

Мюллер с подхалимажем, ответил:

– Нет величайший! На вас даже мухи боятся садиться!

Геринг охотно согласился:

– Я и сам любого придавлю как муху!

Мюллер тонко, хихикнул:

– Мы будем толочь, мух!

Девушка-воительница, покачивая роскошными бедрами, взяла и чуть-чуть сместилась! Вид грозного зверя, с оскаленной пастью внушал ей опасения. Лев рявкнул еще раз и стал приближаться. Геринг щелкнул толстыми потными и липкими от крема и пролитого вина пальцами Мюллера по лбу:

– Что же делаем ставки господа!?

Мюллер подобострастно спросил:

– И на кого великий вы хотите поставить?!

Геринг, немного его, с хмельных глаз водило, поколебавшись, хлопнул ладонью своего заместителя в делах развлечений по лбу:

– На льва!
– И громко икнув, добавил.
– Царя зверей! А я есть зверь!

Окружение сразу оживилось. Иодоль заявил:

– И я тоже на льва!

Фельдмаршал семидесяти трех летний, герой еще первой мировой войны Рудерштарм, как личность более благородная( аристократ в десятом поколении!), возразил:

– А я на милую девушку!

Шелленберг опасаясь хмельного вепря, ответил:

– Это очень глупо ставить не на того, на кого приказал фюрер!

Геринг, стараясь показать свою демократичность, поправил:

– Я не давал никакого приказа! Делайте свободные ставки!

Мюллер бодрым тоном подтвердил:

– Бой честный ничего заранее не подстроено!

Шелленберг вкрадчиво и шипя голосом кобры, сообщил:

– А я все равно на льва, чтобы быть вместе с любимым фюрером!

Геринг вскинул толстую руку:

– Зин Хайль! Ставки совершенно свободны!

Лев тем временем бросился на девушку. Та ловко царапнула хищника трезубцем и отскочила в сторону.