Священник
Шрифт:
— Фараон не стал вас слушать в прошлый раз. Почему вы думаете, что он послушает теперь? Все, что его заботит, — это кирпичи для строительства его городов. Вы думаете, он отпустит своих рабочих?
— Где ваша вера? — разозлилась на них Мариам. — Мы ждали этого дня с тех пор, как Иаков ступил на эту землю. Египет — это не наша земля!
Вокруг Аарона кипел спор, но он заметил, как жена Моисея тихонько отозвала брата. Сепфора тоже была печальна и говорила шепотом. Притянув к себе сыновей, она опустила голову.
Мариам вновь напомнила сыновьям Аарона, как Господь
— Я была там. Я видела руку Бога на нем с самого его рождения.
Авиуд никак не сдавался:
— А если фараон и на этот раз не послушает, что тогда с нами будет?
Надав раздраженно вскочил и добавил:
— Половина моих друзей теперь со мной вообще не разговаривает!
Аарону стало стыдно, что в его сыновьях совсем нет веры.
— Господь говорил с Моисеем, — сказал он.
— А с тобой Господь говорил?
— Господь сказал Моисею, что мы должны пойти к фараону, и мы пойдем к нему! — он махнул рукой. — Уходите все отсюда! Идите присмотрите за скотом.
Вместе с ними молча вышла Сепфора, ее сыновья шли рядом с ней.
Моисей сел за стол рядом с Аароном и сложил руки.
— Сепфора возвращается к своему отцу и забирает с собой моих сыновей.
— Почему?
— Говорит, что ей здесь не место.
Аарон почувствовал, как кровь прилила к щекам. Он заметил, как Мариам относилась к Сепфоре; он уже говорил об этом с сестрой.
— Позволь ей помогать тебе, Мариам, — предложил он ей тогда.
— Мне не нужна ее помощь.
— Ей надо что-то делать.
— Пусть делает, что угодно, и идет куда хочет.
— Она жена Моисея и мать его сыновей. Теперь она наша сестра.
— Она не наша сестра. Она чужестранка! — прошипела Мариам. — Она одна из мадианитян.
— А мы кто такие? Рабы. Моисею пришлось бежать из Египта и уйти из земли Гесем. Ты что, ожидала, что он никогда не женится и у него не будет детей? К тому же она дочь священника.
— И поэтому она нам подходит? Священника какого бога? Не Бога Авраама, Исаака и Иакова.
— Бог Авраама, Исаака и Иакова призвал сюда Моисея.
— Жаль, что Моисей не оставил жену и детей там, где им самое место, — сказав это, она встала и отвернулась.
Рассердившись, Аарон тоже встал.
— А где твое место, Мариам? Женщина без мужа и детей, которые заботились бы о тебе?
Она повернулась к нему, ее глаза покраснели от слез.
— Это я следила за Моисеем, пока он плыл по Нилу. Это я заговорила с дочерью фараона, и наш брат был с матерью, пока его не отняли от груди. А если и этого мало, то кто заменил мать твоим сыновьям после смерти Елисаветы? Не забывай, Аарон, я твоя старшая сестра, первый ребенок Амрама и Иохаведы. Я достаточно много для тебя сделала.
Иногда его сестру было невозможно переубедить. Лучше было дать ей время самой все обдумать, чтобы сохранить мир в семье. Пройдет время, и Мариам примет если не жену Моисея, то хотя бы его сыновей.
— Моисей, я
— Дело не только в Мариам, брат. Сепфора боится нашего народа. Она говорит, что они вспыльчивы и переменчивы, как ветер. Она уже видела, что люди не слушают меня. И что они не собираются слушать и тебя. Она понимает: я должен выполнять то, что говорит мне Господь, но боится за наших сыновей и думает, что ей будет безопаснее в шатрах ее отца, чем в домах Израиля.
Неужели удел их женщин создавать неприятности?
— Она просит тебя вернуться вместе с ней?
— Нет. Она только просит моего благословения. И я его дал. Она заберет моих сыновей, Гирсама и Елиезера, обратно к мадианитянам. Она провела всю свою жизнь в пустыне. Они будут в безопасности с Иофором, — его глаза были полны слез. — Если есть на то Божья воля, то они вернутся ко мне, когда Израиль выйдет из Египта.
Из слов брата Аарон понял, что худшее впереди. Моисей посылал Сепфору домой к ее народу, туда, где она будет в безопасности. Аарон не сможет позволить себе такой роскоши. Мариам и его сыновьям придется остаться и вынести все тяготы. У евреев не было выбора — только надеяться и молиться, что скоро наступит день избавления.
Глава вторая
— Покажи мне чудо! — фараон взмахнул рукой и усмехнулся.
Смех, разносившийся по огромному залу, гулким эхом отдавался в висках Аарона. Самодовольный вид правителя говорил о том, что он не боялся никакой угрозы со стороны невидимого Бога. В конце концов, Рамсес был божественным сыном Осириса и Исиды, не так ли? И действительно, во всем своем убранстве, величественно положив руки на подлокотники трона, Рамсес выглядел богом.
— Поразите меня силой вашего невидимого бога рабов. Покажите мне, что может ваш бог.
— Аарон, — голос Моисея задрожал. — Бр-рось…
— Говори, Моисей! — Рамсес издевался над ним. — Мы не слышим тебя.
— Брось о-з-земь свой п-посох.
Смех стал громче. Стоявшие поблизости пародировали заикание Моисея.
Лицо Аарона раскраснелось. Взбешенный, он шагнул вперед. «Господь, покажи этим насмешникам, что Ты один Бог и нет другого, как Ты! Пусть притеснители Израиля увидят Твою силу!»
Аарон встал перед Моисеем, заслоняя брата от насмешек толпы, и смотрел фараону прямо в глаза. Он не будет пресмыкаться перед этим презренным тираном, который смеется над Божьим пророком и держит в рабстве его народ!
Глаза Рамсеса, смотреть в которые никто не смел, сузились. Аарон не отводил взгляда, вызывающе подняв вверх свой посох, а затем швырнул его на каменный пол перед правителем Египта. Как только посох коснулся земли, то превратился в кобру — тот самый символ власти, которым была украшена корона фараона.
Ахнув от удивления, слуги и свита отпрянули назад. Змея двигалась со зловещим изяществом, поднимая голову и раздувая капюшон, на котором виднелся знак, не похожий ни на какой другой. Змеиное шипение было слышно по всему залу. От увиденного Аарон покрылся мурашками.