Священный меч Будды

Сальгари Эмилио

Уже темнело, когда они подошли к опушке леса. Капитан, видя, что это место достаточно удобное, скомандовал остановку. Палатка, какая-то несчастная дырявая покрышка, купленная ими в погоревшей деревне, была установлена, и затем все улеглись под нее, не рискуя развести огонь из боязни привлечь внимание бандитов.

Ни один из грабителей не показался среди ночи, и не было слышно ни одного выстрела.

— Наше счастье, — сказал на следующее утро американец.

— Больше того, — отвечал капитан. — По-видимому, разбойники изменили место жительства.

— Между тем мне не было бы неприятно познакомиться с Теон Каи. О! Какое симпатичное имя!

— От которого воняет бандитом за целую милю. Вперед,

друзья! Сегодня мы хорошо выспались, а потому постараемся пройти как можно больше.

Они часто отдыхали, продвигаясь вперед лесом, который был так густ, что не всегда можно было пробраться через него, и весь усеян плодами, упавшими с деревьев.

Едва они успели пройти около полумили, как вдруг капитан неожиданно остановился. Он увидел человека, спрыгнувшего с дерева и спрятавшегося за кустом.

— Тише, дети мои, — сказал он, заряжая карабин.

Капитан еще не успел кончить, как возле него раздался выстрел, окутав его целым облаком дыма.

— Бандиты! — крикнул янки, стреляя.

Шесть человек, странно одетых, вооруженных пиками, луками и мушкетами, выскочили из кустов.

Четверо путешественников выпалили наугад из ружей и, повернувшись спиной к неприятелю, пустились бежать. За ними погналось несколько всадников, бешено пришпоривая своих коней.

— Бегите! Бегите! — кричал Мин Си, удирая во все лопатки.

Но не пробежали они и ста шагов, как были уже окружены пятьюдесятью всадниками, целившимися в них из своих аркебуз.

Американец и его товарищи, успевшие вовремя спрятать под, одеждой револьверы, отдали бандитам карабины и ножи и дали увести себя в плен.

Пять минут спустя, окруженные всей шайкой, они пришли в лагерь Теон Каи.

XV. Бандит Теон Каи

Становище разбойников, расположенное среди самой чащи леса колоссальных камфорных деревьев, состояло из тридцати хижинок, увенчанных флагами всех цветов и размеров. Снаружи домики были украшены старинными мушкетами с фитилем, луками, колчанами, туго набитыми стрелами, саблями и ножами всех видов и сортов со следами еще не смытой крови жертв, павших от разбойничьих рук.

Повсюду бродили награбленные быки, лошади, гуси, утки и куры, производя адский шум, в котором немалое участие принимали и до полтораста бандитов всех рас и национальностей. Одни из них лежали врастяжку на земле, другие стояли, прислонясь к деревьям, иные, сидя на земле, были заняты игрой, а большинство пьянствовало. И кого только тут не было! Низкорослые тонкинцы с лицами бронзового цвета, переходившего у некоторых в оливковый, хохотавшие как сумасшедшие, обнажая при этом свои зубы, разрисованные черной краской; косоглазые китайцы с головами, украшенными шапками ience, и одетые в длинные симары; кохинхинцы 25 , богато одетые в желтые камзолы, отделанные красным атласом, в шляпах с разноцветными плюмажами; свирепые, мрачного вида малайцы, вооруженные страшными крисами 26 ядовитым острием, и, наконец, сиамцы с ромбовидными головами, землистым цветом лица, толстыми бесцветными губами и золочеными зубами.

25

Кохинхинцы — жители Кохинхины, как называли в европейской литературе Южный Вьетнам в период господства французских колонизаторов.

26

Крис — стальной кинжал со змеевидным изгибом лезвия, оружие народов Малайзии и Индонезии.

При

появлении пленников все эти люди вскочили на ноги и побежали навстречу, осматривая их с любопытством, указывая один другому пальцами на глаза американца и двоих европейцев и приправляя свои замечания взрывами громкого хохота. Им, вероятно, в первый раз пришлось видеть белых людей, да еще не с раскосыми глазами.

Американец ощетинился и кончил тем, что дал несколько подзатыльников чересчур любопытным, но потерпевшие не выказывали ни малейшей обиды.

— Они смотрят на нас, как на диких зверей, — бормотал янки. — Нечего сказать, благовоспитанные люди: смеются в лицо и тычут пальцами чуть не в глаза.

Пленники прошли через весь лагерь, потом по едва заметной тропинке углубились в лес.

— Куда вы ведете нас? — спросил Джорджио окружавших его бандитов.

— К начальнику, — отвечал один китаец.

— Разве он живет в лесу?

— Да, но в княжеском дворце… Иди и молчи!

Минут десять шли они под деревьями, а потом вышли на прелестную лужайку, окруженную холмами, по которой бежало множество ручейков, впадавших в живописные озерки.

Посередине лужайки возвышалась роскошная постройка, разрисованная яркими красками, аляповато украшенная желтыми и голубыми кусками фарфора, опоясанная лентой великолепных веранд, изобилующих цветами и поддерживаемых стройными колоннами.

Крыша с изогнутыми краями была испещрена фронтонами и фронтончиками, острыми шпилями с чудовищными драконами, которые вертелись по ветру с резким визгом, и массой флюгеров с развевавшимися разноцветными флагами.

Пленники на мгновение остановились, чтобы полюбоваться образцом искусства китайской архитектуры.

— С какого рода бандитом приходится нам иметь дело? — спрашивал себя ничего не понимавший американец.

— Вперед, нечего смотреть! — послышался сердитый оклик конвойных, и пленники получили по изрядному удару тупым концом пики.

Через дверь, украшенную тремя драконовыми головами, они вошли внутрь здания и затем продолжали путь по длинным коридорам, стены которых были искусно расписаны. Американец все смотрел себе под ноги из боязни провалиться в западню.

— Куда же ведут нас эти люди? — спросил он, начиная беспокоиться.

— Они ведь сказали вам, к их предводителю, — отвечал капитан. Через несколько минут пленников ввели в небольшую, элегантную залу, оклеенную расписной бумагой танг-поа, свет в которую проникал через четыре небольших окошка, где стекла были заменены листами промасленной бумаги. Мебель, стоявшая здесь и отражавшаяся, как в зеркале, в блестящем полу из голубого мрамора, была чрезвычайно проста, но вместе с тем необычна. Тут были легкие, низенькие бамбуковые столики, заставленные всевозможными вазочками, графинчиками прозрачного фарфора с букетами пионов красивого огненного цвета, чашечками минга цвета неба после дождя, фигурками и уродцами из разноцветного фарфора и, наконец, шарами и шариками из слоновой кости.

По углам залы стояли мраморные кресла и какие-то предметы, названные Казимиром плевательницами. С потолка спускался тальковый фонарь и пеука, которая, размахивая крыльями из расписной материи, распространяла в комнате приятную прохладу.

К своему великому удивлению, пленники были оставлены одни в этой комнате.

— Я больше уже ничего не понимаю, — сказал американец, точно спустившийся с облаков. — С какого рода бандитом имеем мы здесь дело? Это жилище князя, а не разбойника, грабящего путешественников и поджигающего деревни. Может быть, он колдун?