Священный огонь
Шрифт:
Майа подскочила к окну. Бретт стремительно отодвинулась за выступ.
– Бретт, это глупо. Пожалуйста, не делай этого! Ты не должна этого делать. Поговори с нами, Бретт. Вернись сюда.
– Вы не желаете со мной разговаривать. А я не могу сказать ничего для вас полезного. Вы просто не хотите, чтобы вас расстраивали, вот и все.
– Вернись, пожалуйста, – принялась умолять ее Майа. – Я знаю, что ты храбрая. Тебе незачем это мне доказывать.
Бретт закрыла лицо руками. Ветер трепал ее волосы.
– Эй, кто-нибудь! –
Майа и Элен толкались у окна.
– Я должна спасти ее, – заявила Майа, забравшись на подоконник.
– Нет, вы этого не сделаете. Вы арестованы полицией и находитесь под стражей. Садитесь.
– Я не сяду!
Элен повернулась и что-то сказала собакам по-французски. Белая собака подбежала к открытой двери. Платон поднялся, молча уставился на Майю и глухо зарычал. Майа села. Элен высунулась из окна.
– Перестань пялиться на меня, ищейка! – вскрикнула Бретт. – У меня есть полное право покончить с собой. И ты его у меня не отнимешь.
– Я согласна, что это ваше неотъемлемое право, – проговорила Элен. – И никто не намерен лишать вас ваших прав. Но вы не успели все как следует обдумать. Вы очень расстроены и, совершенно очевидно, напринимались наркотиков. Ваше самоубийство ничего не изменит.
– Конечно, изменит, – возразила Бретт. – Для меня оно изменит все – окончательно и бесповоротно.
– Вы глубоко ошибаетесь, – старалась убедить ее Элен. Она всеми силами пыталась утешить девушку. – Это глубоко заденет всех, любивших вас. И если вы сделаете это сознательно, то лишь разочаруете всех здравомыслящих людей. – Элен повернулась и быстро глянула на Майю. – Это одна из подружек Поля, не так ли? – прошептала она. – Я ее никогда не видела.
– Она еще просто ребенок, – сказала Майа.
– Напомните, как ее зовут?
– Натали.
Элен снова высунула голову:
– Натали, посмотрите сюда! Натали, остановитесь! Натали, поговорите со мной!
– Вы думаете, мне хочется жить вечно? – сказала Натали. И прыгнула.
Майа бросилась к окну. Натали лежала на мостовой, около нее столпились несколько прохожих. Люди звонили по нетлинкам, пытаясь вызвать скорую помощь, наперебой давали советы.
– Я не в силах на это смотреть, – призналась Элен и вздрогнула. Она отодвинулась от окна, вернулась в комнату и взяла Майю за руку.
Майа высвободила руку.
– Я столько раз это видела, – устало произнесла Элен. – Они делают это просто. Сосредоточиваются, отбрасывают сомнения, берут себя в руки и кончают счеты с жизнью. Это волевой поступок. Поступок очень сильного человека.
– Вы могли бы позволить мне последовать ее примеру.
Элен решительным жестом захлопнула окно.
– Вы в моей власти, я отвечаю за вас, и вы арестованы. Да вы бы все равно не последовали за ней. Садитесь.
Платон встал и залаял. Элен схватила его за ошейник.
– Бедняги, –
Майа ударила ее по лицу.
Элен с изумлением посмотрела на нее, а затем неторопливо подставила другую щеку:
– Теперь вы себя лучше чувствуете, дорогая? Попробуйте еще.
6
В Америке поезда никогда не были в чести, их не любили. Американцы с давних пор привыкли к своим машинам и были просто одержимы ими. Майа не могла позволить себе купить машину. Если была нужда, она иногда путешествовала автостопом. Но главным образом ходила пешком.
Так она сумела обойти почти всю Пенсильванию. Ей нравился незамысловатый процесс ходьбы, нравилось просто переставлять ноги. Нравилась и простота путешествия – не требовалось соблюдения правил реального, зримого мира. Когда человек идет пешком, в этом нет ничего незаконного. Ходьба ничего не стоит, ты не оставляешь следов. Принятый и спокойный способ игнорировать дурацкие официальные карты.
На ней была соломенная шляпа, рюкзак со сменой одежды. Она взяла с собой дешевую фотокамеру. Флягу и немного еды – такую еду хорошо было жевать в пути. Для путешествия она выбрала старые, но вполне еще приличные и удобные кроссовки. И ей никто не мешал. Она была одна, она принадлежала самой себе. Как хорошо, когда никто не наблюдает за тобой и не подсчитывает, как часто бьется твое сердце; когда ты можешь свободно наслаждаться бескрайним миром и полностью распоряжаться своей судьбой. Приятное открытие!
Ей понравилась Пенсильвания, потому что в этом особенном уголке мира никому ни до кого не было дела. Теперь она предпочитала именно такие места. Все шумные и соблазняющие города казались ей слишком ненадежными. Конечно, найти какое-то тихое убежище и спрятаться в нем было нелегко в эпоху, когда соблюдались все законы, действовали все средства связи и искусство стало доступным через мобильный телефон. Но самые обычные, заурядные места сделались лучшим пристанищем для столь экзотического и полного надежд чудовища, как она.
Европа превратилась в роскошный бутик. Америка стала фермой. Иногда на дорогах Пенсильвании ей попадались велосипедисты. Иногда она встречала туристов. Но людей, наслаждающихся ходьбой и смотрящих по сторонам, как она, было немного. Туристы не стремились посетить североамериканский континент, хотя местные амиши вызывали определенный интерес.
За Перкаси ее нагнала машина. Она резко притормозила, остановилась, из нее вышли двое хорошо одетых индонезийских туристов. Они вскинули на плечи новенькие рюкзаки и двинулись следом за ней. Туристы шли быстрым шагом и явно пытались с ней поравняться. Но Майа не желала, чтобы кто-нибудь торопил ее, и мирно продолжила путь.