Священный скарабей
Шрифт:
— Где ваша комната, Браш?
— В нижнем этаже около кухни. Доктор Блисс пришел полчаса назад. Он казался очень расстроенным и напуганным. Он сказал мне ждать вас у входной двери и дал мне инструкции, чтобы сказать вам не шуметь.
— А потом он прошел наверх?
— Да, сразу, сэр.
— Слышали вы ночью какой-нибудь шум? — спросил Вэнс, отпуская руку Браша.
— Нет, сэр. Все было спокойно. Все рано ушли спать, и я сам лег до одиннадцати.
— Можете идти и снова лечь, — сказал Вэнс.
Браш не заставил себя долго просить. Вэнс дал нам
— Тише, тише, доктор, — сказал Вэнс, улыбаясь. — Отложите огнестрельное оружие и спойте нам печальную песню.
Блисс облегченно вздохнул и положил оружие на столик.
— Благодарю вас за то, что вы пришли, мистер Вэнс, — сказал он напряженным тоном. — И вас, мистер Маркхэм. Случилось то, что вы предсказывали. В этом доме есть убийца.
— Ну, ну. Это едва ли новость. Это было нам известно с 11 часов утра.
Блисс быль удивлен небрежным тоном Вэнса. Он прошел к кровати и раздраженно заметил:
— А вот доказательство.
Кровать была из красного дерева, с большой спинкой, поднимавшейся на четыре фута над матрасом. Она стояла у левой стены под прямым углом к двери. Предмет, на который Блисс показывал дрожащей рукой, был старинный египетский кинжал, вершков в одиннадцать длиной, лезвие которого вонзилось в спинку кровати над самой подушкой. По направлению кинжала было видно, что он был брошен со стороны двери. Было видно, что сила удара была велика, так как кинжал глубоко вонзился в твердое красное дерево. Если бы в это мгновение кто-нибудь лежал на подушке, кинжал бы вонзился ему в горло.
Вэнс хотел взять кинжал рукой, но Хис остановил его.
— Возьмите платок, мистер Вэнс, — сказал он. — Могут быть отпечатки пальцев.
— О, нет, их не будет, сержант, — сказал уверенно Вэнс. — Тот, кто бросил кинжал, был достаточно осторожен, чтобы избежать таких улик, — с этими словами он со значительным усилием вытащил кинжал из спинки кровати и положил его на стол.
Это был красивый, интересный образец оружейного искусства. Рукоятка его была украшена золотом и эмалью, а также полудрагоценными камнями — аметистом, бирюзой, полевым шпатом. Лезвие было из твердого золота с желобками по обеим сторонам.
— Времен XVIII-й династии, — пробормотал Вэнс. — Красиво, но упадочно. Суровая простота раннего египетского искусства сильно испортилась за время возрождения, последовавшего за эпохой вторжения гиксов. Скажите, доктор, как вам досталась эта безделушка?
Блиссу было явно не по себе.
— По правде сказать, м-р Вэнс, я вывез этот кинжал контрабандой из Египта.
— Легко могу себе представить, что они хотели оставить ее у себя. — Вэнс бросил кинжал на стол. — Где вы ее обыкновенно держали?
— Под бумагами, в одном из ящиков моего письменного стола в кабинете, — ответил Блисс. — Я не хотел выставлять его в музее.
— Кто же, кроме вас, знал о его существовании?
— Моя жена, конечно, и… — он вдруг остановился, и странное выражение появилось в его глазах.
— Продолжайте, доктор, — раздраженно сказал Вэнс. — Так нельзя, кончайте вашу фразу.
— Она кончена. Моя жена была единственным лицом, которое это знало.
— Однако, — сказал Вэнс, — Всякий мог его найти, не так ли?
— Да. Если бы он сталь рыться в моем столе.
— Конечно. Когда же вы видели этот кинжал в последний раз у себя в ящике?
— Сегодня утром. Я искал бумагу, чтобы писать свой отчет для бедного Кайля.
— А кто же, насколько вам известно, заходил в кабинет после того, как мы покинули ваш дом?
Удивленное выражение появилось на лице Блисса.
— Я не хотел бы этого говорить.
— Мы не можем ничего сделать для вас, доктор, если вы будете так себя держать, — сурово заявил Вэнс. — Ведь это мистер Сальветер заходил в ваш кабинет?
— Да, — вырвалось у Блисса. — Я послал его в кабинет после обеда, чтобы он достал мне записную книжку.
— А где лежала эта книжка?
— В столе, но всякая попытка припутать Сальветера…
— Мы никого не стараемся ни к чему припутать, — перебил Вэнс. — Мы только стараемся собрать все необходимые сведения. Но вы должны признать, доктор, что молодой Сальветер, как бы это сказать? — несколько интересуется миссис Блисс.
— Это еще что?! — Блисс выпрямился и свирепо посмотрел на Вэнса. — Как вы смете говорить такие вещи? Моя жена, сэр…
— Никто не критиковал м-с Блисс, — сказал Вэнс, — и час ночи, знаете ли, едва ли подходящее время для фейерверков негодования.
Блисс опустился на кресло и закрыл лицо руками.
— Может быть это и правда, — согласился он. — Я слишком стар для нее, слишком увлечен своей работой. Но это не значит, чтобы этот юноша захотел меня убить.
— Может быть и нет. Но кого же в таком случае вы подозреваете в попытке перерезать вам горло?
— Я не знаю, я не знаю, — жалобно повторял Блисс.
В это время отворилась дверь и на пороге показалась м-с Блисс в длинном одеянии восточного образца. Она была совершенно спокойна, и только глаза ее несколько блестели.
— Зачем вы, господа, вернулись в этот час? — спросила она повелительно.
— Было совершено покушение на жизнь вашего мужа, сударыня, — ответил Маркхэм, — и он телефонировал нам.
— Покушение на его жизнь? Быть не может! — она заметно побледнела. Потом она подошла к Блиссу и обхватила его руками, как будто хотела его защитить. Глаза ее сверкали, когда она подняла их на Вэнса. — Что это за нелепость! Кто хотел убить моего мужа?