Священный скарабей

Ван Дайн Стивен

— Несколько минут назад, — ответил Вэнс. — Он торчал в спинке кровати доктора над самым его изголовьем.

— А не было ножен у этого кинжала? — спросил Хани.

— Да, были. Из золота и эмали. Хотя я сам не видел их. Эти ножны, Хани, нас очень интересуют. Он исчезли, пропали, валяются где-то. Мы хотим предпринять их поиски.

— И когда вы их найдете, уверены ли вы, что будете знать больше, чем сейчас?

— Это может подтвердить мои подозрения.

— Ножны спрятать не трудно, — заметил Хани.

— Я не думаю,

чтобы в данном случае их было трудно найти. — Вэнс встал и поглядел на Хани. — Можете вы дать нам указания, с чего всего лучше начать розыски.

— Нет, господин, — сказал Хани. — В данную минуту — нет. Я должен подумать.

— Отлично. Пойдите в свою комнату и предайтесь созерцанию. От вас большого прока нет. И будьте так добры постучать к м-ру Сальветеру и сказать ему, что мы хотели бы его немедленно видеть.

Хани вернул Вэнсу кинжал, поклонился и вышел.

— Не нравится мне эта птица, — проворчал Хис. — Он слишком скользкий и он знает многое, чего не говорит. Хотел бы я напустить на него моих молодцов с куском резины. Они живо бы его оборудовали. Не удивлюсь, м-р Вэнс, если это он сам бросил кинжал.

— О, конечно, он мог мечтать о горле д-ра Блисса, — согласился Вэнс. — Но эпизод с кинжалом не так меня беспокоит, как то, чего не случилось сегодня ночью.

— Ну, мне кажется, случилось достаточно, — ответил Хис.

— Что у вас на уме? — спросил Маркхэм.

— Картина, которая была мне сегодня представлена, она, видите, не закончена. И вернисаж не состоялся. Нужно придать полотну другую форму.

В это время мы услышали шаги на лестнице, и появился Сальветер в китайском халате поверх пижамы. Он сильно мигал при свете ламп.

— Что это? — спросил он. — Что случилось? — он казался и растерянным и встревоженным.

— Д-р Блисс телефонировал мне, что кто-то пытался его убить, — объяснил Вэнс. — Вот мы и привалили сюда. Знаете что-нибудь об этом?

— Боже мой! Нет! — Сальветер тяжело опустился на стул. — Кто-то пытался убить доктора? Когда? Как?

— Скоро после полуночи, — ответил Вэнс. — Но покушение совершенно не удалось. — Он бросил кинжал на колени Сальветеру.

— Известен вам этот предмет?

Тот с интересом и растущим удивлением начал рассматривать кинжал.

— В жизни его не видел, — сказал он. — Это очень ценный археологический образчик. Раритет для музея. Но, во имя неба, где вы его откопали? Он, конечно, не принадлежит к коллекции Блисса.

— Принадлежит, — заверил его Вэнс, — хотя и не внесен в каталог. Он всегда держал его скрытым от глаз посторонних.

— Я поражен. Наверное, египетское правительство ничего об этом не знало. Какое же отношение к кинжалу имеет покушение на жизнь доктора?

— Величайшее отношение. Мы нашли его вонзенным в спинку кровати доктора у того места, где должна была находиться его голова.

Сальветер нахмурил брови и стиснул зубы.

— Слушайте, мистер Вэнс, — сказал

он. — У нас в этом доме нет малайских метателей кинжалов. Разве только Хани знаком с этим искусством? У этих восточных людей бывают самые неожиданные способности.

— Сегодняшнее представление нельзя однако назвать артистическим. Оно носило скорее любительский характер. Любой малаец со своим крисом распорядился бы лучше. Во-первых, д-р Блисс ясно расслышал шаги убийцы и звук открывающейся двери, во-вторых, между тем, как блеснул луч фонаря, и метанием кинжала прошло достаточно времени, чтобы доктор мог отстраниться.

В эту минуту вошел Хави, держа в руках небольшой предмет.

— Вот, господин, — сказал он. — Это ножны царского кинжала. Я нашел их на площадке второго этажа около лестницы.

— Премного благодарен, — протянул Вэнс. — Я так и думал, что вы их найдете. Но, конечно, они были не на площадке.

— Я уверяю вас…

— Ну, конечно. — Вэнс прямо поглядел на Хани и на его губах появилась слабая улыбка. — Ведь не правда ли, Хани? — сказал он. — Вы нашли ножны именно там, где вы и я думали, что они спрятаны.

Египтянин ответил:

— Я рассказал, как их нашел, господин. Можете из этого делать выводы.

Вэнс казался удовлетворенным и помахал рукой в сторону двери.

— Идите, Хани, и ложитесь. Сегодня ночью вы нам больше не понадобитесь.

Египтянин поклонился и вышел. Вэнс подобрал ножны и, вложив в них кинжал, стал разглядывать золотые украшения.

— Кстати, — сказал он. — Тут есть узоры, которые могут вас заинтересовать, мистер Сальветер. Эти завитки кончаются головой шакала.

— Анупу? А! Это имя Хани. Знаете, мистер Вэнс, — заговорил Сальветер, — эти египетские копты крайне суеверны. Они верят в злые силы. Хани в глубине души суеверный египтянин, который не любит работу д-ра Блисса, мог бы решить, что смерть доктора от кинжала, некогда принадлежавшего фараонам, является своего рода мистическим отмщением за осквернение гробниц. А Хани мог увидать в голове шакала на ножнах знак того, что он, названный по имени Анубиса, избран свыше орудием этой мести.

— Очаровательная теория, — равнодушно заметил Вэнс. — Но мне кажется, знаете, что Хани далеко не так глуп и суеверен, как он это хочет нам внушить. Он принадлежит к числу тех, кто считает мудрым притворяться слабоумным.

— Да, мне это тоже иногда казалось, — заметил Сальветер. — Но кто другой…

— Да, кто другой, — вздохнул Вэнс. — Скажите, м-р Сальветер, а в котором часу вы легли спать?

— В десять тридцать. Я проснулся, только когда Хани меня сейчас позвал.

— Вы легли, значит, сейчас же после того, как принесли д-ру Блиссу записную книгу из его кабинета?

— А, он вам об этом говорил? Да, я передал ему книгу и прошел к себе.

— Книга эта была в его столе, не правда ли?

— Да, но к чему эти расспросы о книге.