Святая Русь - Сын Александра Невского
Шрифт:
Валенрод бросил на магистра проницательный взгляд, но спрашивать о «мерах» не стал: иезуит Руденштейн способен действовать не только мечом, но и давно испытанными средствами - ядом и кинжалом.
– Тебе же, Вернер, коль ты так опасаешься сына Невского, я поручаю досконально изведать о крепостных сооружениях Переяславля. Этот город - змеиное гнездо Александра - должен стерт с лица земли. Да будет всем известно, что после покорения Пскова и Новгорода мы пойдем на Ростово-Суздальские земли. Римский папа и наши единоверцы уже два столетия добиваются превращения Руси в католическую страну. И тому быть! В мире
Валенрод Вернер не стал расспрашивать великого магистра - каким путем добираться до Переяславля. Руденштейн посчитал бы его недалеким человеком. Таким Вернер никогда не был. О его изощренном уме знал весь Орден. Вернер, после некоторых раздумий, избрал наиболее надежный путь.
Немецкие купцы были нередкими торговыми гостями многих городов Руси. Под их видом и надумал добраться до «змеиного гнезда» великородный рыцарь. Из подлинных же купцов Вернер взял лишь одного человека, Бефарта, некогда побывавшего в Переяславле.
Торговый караван состоял из семи подвод, груженых необходимым товаром, пятнадцати «обозных» людей и десятка человек охраны, опоясанных мечами. Ничего подозрительного торговый караван не вызывал. Обычный купеческий обоз, шествующий по русским городам.
Благополучно миновав Новгород, Торжок и Тверь (и поторговав в них), купцы в середине августа оказались в пределах Переяславского княжества. Вернер строго-настрого предупредил Бефарта:
– Ты не был в Переяславле восемь лет, но городские купцы могут тебя узнать. На вопросы отвечай: еду из Новгорода, из Немецкго гостиного двора. Наиболее любопытным покажи проездную грамоту с печатью новгородского наместника, племянника великого князя. (Грамота была подлинная: за хорошую мзду жадный на золото Юрий Андреевич выдавал любую «проездную»). А почему так далеко из Новгорода приехали, ответишь: Переяславль богат самыми ценными бобровыми мехами и знаменитой ряпушкой, которую, в засушенном виде, в любом русском городе готовы купить за большую цену.
– Не подведу, - заверил Вернера купец.
– Я на торговом деле уже два десятка лет.
– Да уж отменно постарайся, Бефарт. Я дал тебе много золота. И запомни: для тебя я обычный охранник. Будь предельно осторожен. Любая твоя промашка может привести к гибели всего моего отряда.
– Такого не случится, Вернер. Я сумею послужить Ордену.
– Забудь это слово, купец, - сурово произнес Валенрод.
– Мы на вражеской земле.
– Вокруг дикий лес, - пытался оправдаться Бефарт.
– На Руси и в лесу есть уши.
Г л в а в а 2
ВАСЮТА
За последние годы Васютка, младший сын Лазуты Скитника, не раз бывал в Переяславле Залесском. Сей град особенно стал дружен с Ростовом Великим. Иногда его торговый обоз ехал в Переяславль вкупе с отцом и старшими братьями, сопровождавшими боярина Неждана Ивановича Корзуна. Тот и вовсе стал частым гостем соседнего удела.
Васютка ведал: боярин навещает князя Дмитрия, как особый посланник княгини Марии Михайловны
А неделю назад боярин Корзун, отец и братья и вовсе укатили на край света - в Литву, к королю Воишелку. Тот, как идет молва в народе, лют и кровожаден, на порубежные города нападает, русичей в полон берет и казнит без всякой пощады. И зачем токмо отец с братьями в волчье логово полезли?
Не понять Васютке. Да и не стоит забивать голову всякими невеселыми думами, когда у него торговых дел невпроворот. В последний раз он пообещал переяславцам вновь привезти ходовой товар. Их, казалось ничем уже не удивишь: у самих всякой всячины хватает - и льна, и пеньки, и меду, и воску, и сукна цветного… А вот знаменитого на всю Русь ростовского «лемеха» сколь не привези - с руками отхватывают. Всем осиновый лемех, искусно изготовленный ростовскими умельцами, надобен, - и мужику, и боярину, и владыке, и самому князю. Переяславль заново отстраивается, украшается новыми избами, теремами и храмами. А без кровли, не боящейся ни мороза, ни жары, ни дождливого непогодья, никуда не денешься. Вот и берут нарасхват чудодейственный лемех.
Мать, Олеся Васильевна, всегда провожала «младшенького» с тревогой:
– Не люблю я, сынок, когда ты из города уезжаешь. Всегда душа болит.
– Так я ж с Митькой и Харитонкой. Они люди бывалые. Почитай, всю жизнь по торговой части. С ними не пропаду. Не горюй, мать!
– весело, сверкая белозубой улыбкой, отвечал Васютка.
– В дороге всякое случается, сынок. Не приведи Господь, разбойный люд навалится.
– Да что с меня взять, маменька? Лихой люд на деревяшки не позарится. А когда я еду с сукнами да мехами, то еще пять караульных беру. Покуда Бог милостив.
А вот дед, Василий Демьяныч, всегда радовался: хоть один внук пошел по его купеческой стезе. И не худо пошел: того гляди, в набольшие ростовские купцы выбьется. Сам князь, Борис Василькович, его привечает. А коль привечает, может и важное торговое дело поручить. Он-то, Василий Демьяныч, не единожды выполнял разные княжеские просьбы.
Еще когда Васютка в первый раз снарядился в Переяславль, дед подсказал:
– У меня в Переяславле добрый знакомый есть. Ему хоть и за шестьдесят, но всё еще в купцах ходит. Поклон ему от меня передашь. Он тебя и на постой примет.
Купец Силантий Ширка, маленький, кругленький, подвижный старичок, с куцей рыжеватой бороденкой, принял Васютку, как самого дорогого гостя.
– Так ты внучок Василь Демьяныча?
– обрадовался купец и серые, приветливые глаза его радушно заулыбались.
– Да он мне, как отец родной. Сколь раз меня с собой брал, торговлишке натаскивал. Добрый, башковитый купец. Он меня многому вразумил. Я-то, правду сказать, торопыга, норовил всё поборзей обстряпать, а Василь Демьяныч, человек степенный, меня в ежовые рукавицы брал. Станешь-де торопиться - толку не будет. На торгу деньга проказлива… И давай мою дурью башку поучать. Кабы не он - не вышло бы из меня путного купца. Жаль, завершил свою торговлю, Василь Демьяныч.