Святая Русь - Сын Александра Невского
Шрифт:
Командор Вернер возвышался на высоком деревянном кресле. Он, облаченный в белый плащ с черными крестами, сидел за длинным столом, на котором стояли два трехсвечника и лежала раскрытая рукописная книга.
Позволив пленнику оглядеть палату, Валенрод несколько минут вглядывался в узника, а затем негромко сказал:
– Мне стало известно, купец Васютка, что ты добивался встречи со мной.
– Да, Вернер.
– У тебя появились какие-то вопросы?
– Да! Особенно один.
– Хорошо. Я непременно отвечу на него. Но вначале хочу узнать у тебя - доволен ли ты условиями своего
– Ни каких. В последние недели ты, Вернер, предоставил мне пригожую жизнь. Я нахожусь в тепле, выхожу на прогулки, отменно питаюсь и даже пью хорошее вино. Так с пленниками не поступают. Меня сдерживают лишь толстые стены твоего замка.
– Отлично, купец. Хочу добавить, что тебе оказана большая честь. Ты принят в тронном зале. Ни одному узнику это было не позволено. Даже кнехт не имеет права войти в главную палату рыцаря. И если ты в дальнейшем проявишь благоразумие, то тебя ждет большая удача. Я вижу, как ты порываешься задать мне свой главный вопрос, но я отвечу на него чуть позднее.
– Но почему, Вернер?
– порывисто двинулся к столу командора Васютка, но фогт остановил его движением руки.
– Так надо, купец. Но вначале Карлус отведет тебя в крестовую палату.
Командор позвенел колокольчиком и стражники приоткрыли дверь.
– Карлус! Проводи купца к прелату145.
– Слушаюсь, господин командор.
Надзиратель, держа в руке светильник, повел Васютку по каменным переходам и лестницам. Из одного помещения донесся шум, грохот посуды, смех и визг женщин, и звуки бешеной музыки.
– Что это?
– спросил Васютка.
– Господин Кетлер отмечает свой день рождения, - с нескрываемой насмешкой отозвался Карлус.
Навстречу попались три девушки в странных для Васютки облачениях. (На них были пышные, широкие платья из тафты с жабо 146 и буфами147). Девушек, гулко топая громадными сапогами со шпорами, сопровождали двое мужчин в черных бархатных камзолах, с вышитыми на груди белыми крестами. Мужчины тискали девушек и громко, пьяно хохотали.
Когда веселая толпа прошла мимо и скрылась в шумном помещении, Васютка вновь спросил:
– Откуда эти девушки?
– Пленные латышки и эстонки. Рыцари превратили их в наложниц... Ты видел, как одна из девушек хлопнула меня рукой по плечу?
– Твоя знакомая?
Карлус почему-то остановился. Лицо его нахмурилось.
– И не только. Моя соплеменница, эстонка. Год назад её схватили в одной из деревень и...
Карлус не договорил и с сумрачным лицом махнул рукой.
– Так ты разве не немец?
– удивился Васютка.
– Из эстов?
Но надзиратель опомнился: он слишком много наговорил пленнику. В этих мрачных стенах замка слишком «тонкие» стены.
– Идем к прелату, русич.
Васютка не понимал, зачем послал его к священнику командор Валенрод. Что на уме этого хитрого фогта?
Крестовую палату никто не охранял. Надзиратель открыл дверь и произнес:
– Мне приказано доставить русского купца, ваше священство.
– Пусть войдет.
Приват Иоган встречался с иноземцем по просьбе командора Вернера, которого он любил и считал
Приват был высоком, статным человеком, с крупной русокудрой головой и большими, выразительными глазами. Длинные волосы были рассыпаны по его широким плечам.
– Присаживайся, купец, - указал священник на широкое, обитое бархатом кресло. Он говорил на чистом русском языке.
«Горазд, однако», - хмыкнул Васютка.
Крестовая комната слегка напоминала ему русскую церковь. На правой стене находилось большое, золоченое распятие Христа. Потолок изображал небо - с ангелами и херувимами с золотыми крыльями. Подле распятия - серебряная купель. На полу были устланы черные ковры с лунами и звездами. Стол, покрытый парчовой тканью, был освещен бронзовым шанданом с тремя толстыми восковыми свечами. На нем лежали богослужебные книги и какие-то узкие желтые полотенца.
– Тебе повезло, сын мой, - полнозвучным задушевным голосом начал свою речь прелат.
– Ты находишься в крестовой палате самого известного рыцаря братства святой Марии фогта Вернера Валенрода, истинного служителя христианской веры.
– Это крестоносец-то Вернер истинный служитель Бога?
– не скрывая насмешки, прервал прелата Васютка.
– Он вор и убийца. В его замке содержатся узники, и творится блуд. Какой же он христианин?
– Ты заблуждаешься, сын мой. Господин Вернер вынимал меч для защиты самой справедливой веры на земле - католической. Этой же цели послужило и твоё заключение. Вором же он никогда не был.
– Послушай, католический отче. Самая справедливая христианская вера та, кою имеет лишь одна святая православная Русь. Другой не было и не будет!
– горячо молвил Васютка.
– Опять ты заблуждаешься, сын мой. Ваш так называемый православный народ - язычники!
– Ну, это ты слишком загнул, отче, - осерчал Васютка.
– А я говорю язычники!
– повысил свой голос прелат.
– Кому вы молитесь и отбиваете поклоны?
– Святым иконам.
– Чепуха, сын мой. Простым деревяшкам, о которых вы ничего не знаете. Высшие истины вероучения недоступны русским людям. Вы построили тысячи церквей, но на что они похожи? На торжища! Вместо того, чтобы усердно молиться Христу, в храмах ваших не только разговаривают и спорят, но и даже дерутся и бранятся непотребными словами.
– Лжешь, отче!
– с яростью в голосе произнес Васютка.
– Нет того в наших святынях.
– Ты еще молод, сын мой, и многого не знаешь, - сдерживая раздражение, продолжал Иоган.
– Истинные христиане часто посещали Русь и своими глазами видели, что творится в ваших церквах. Люди несколько часов стоят толпой, им негде даже присесть. Нужны железные ноги, чтобы не упасть от изнеможения. А с Богом надо говорить в полной тишине и без усталости. Ваша вера - не христианская. Ваши князья ставят себя выше Христа, ибо епископы и прочие иереи у них в полной зависимости. Священники не смеют и рта раскрыть, ибо любое неповиновение грозит им снятием с прихода. Это уже измена. Страшная измена Христу и святой деве Марии.