Святая, смешная, грешная
Шрифт:
– О господи! Дай Бог, чтобы всё прошло правильно. Давай, милый, выпьем за это! Костя, ты не представляешь, как я переживаю! Надеюсь, есть же всё-таки в этом мире справедливость…
Мы выпили, и Костя продолжил свой рассказ с ещё большими эмоциями.
– Кать, представляешь, следователь сидит читает материалы дела и просто недоумевает. «Тут же, – говорит, – и студенту первого курса понятно – налицо несколько составов преступлений, на которые вы указываете в своём заявлении. Да и коррупционную составляющую не мешает проверить. Откуда у Ансаковой такие деньги? Обязательно сделаю запрос в финансовые органы на предмет происхождения денег, в налоговую инспекцию. В общем, Константин Валентинович, думаю, ваше дело
– Молодец, умничка, не сидишь сложа руки! Я же говорила, что всё будет хорошо. За это нужно выпить!
Костя протянул руку к бутылке, но в эту же секунду как из– под земли вырос официант. Налив на одну треть в бокалы бордового ароматного вина, он учтиво удалился.
– За тебя, милый! За удачу! – произнесла я, подняв бокал. – Ну а что следователь-то говорит? Я имею в виду все эти детекторы, детализации?
– Ты знаешь, Кать, может, молодая ещё, неопытная, не получала ещё проблем на свою голову, ведя такие дела. А может, наоборот, одобрение сверху получила. Но оптимизма и уверенности в том, что она сможет разобраться в этом деле, у неё хоть отбавляй! Прочитала заключение специалиста по детектору, говорит: «Отлично!» Там всего несколько вопросов было, и среди них два вопроса по существу: был ли я знаком с Надей Ансаковой и передавала ли она когда-либо мне деньги. С гарантией на 98 % специалист уверен, что я никогда не знал Надю и никогда никаких денег у неё не брал.
– Вау! Вот это класс! 98 %? Костя, налей ещё, хочу выпить за это!
– Катюх, может, дослушаешь про детализацию звонков, а потом и выпьем? А то думаю, если за каждую новость будем произносить тост и наполнять бокалы, то не многовато ли будет?
– Не многовато, – произнесла я, чуть прищурив глаз, и посмотрела на Костю.
– Ооо, милая, да я смотрю тебе уже хорошо, – добродушно улыбался во весь рот Костя и легким жестом подозвал официанта.
– Так за что пьём? – Костя поднял наполненный бокал, пребывая явно в хорошем настроении.
– Костик, – не совсем трезво протянула я, – какой ты всё– таки лапочка, когда в настроении. Люблю тебя. А выпьем за директора! Ой, прости, – тут я икнула и добавила: – За детектор! И не смейся. Я тебе точно говорю – детектор врать не будет, а значит, следователь поверит тебе. В Америке на детекторе даже Клинтон проверку проходил. Ну, когда он Монике Левински предложил… Ну, того… – я исподлобья обвела глазами соседей за столом, подбирая слово. – Как бы тебе сказать это покультурнее?
– Ну, скажи покультурнее, я подожду. – Костя скрестил на груди руки и улыбаясь всем своим видом показывал, что ждёт.
Я ковыряла вилкой остаток мяса на тарелке, сосредоточенно соображая, как бы покультурнее выразиться. «Отсоси» или «возьми в рот» отмела сразу. Овальный кабинет всё-таки!
– Думаю, он как-то дипломатично, корректно предложил, издалека начал… Намеками. Ну, допустим: «Моника, у нас, президентов, очень напряжённая работа. Я, как раб, прикованный к вёслам галеры, гребу по семнадцать с половиной часов в сутки. Seven days a week. Но иногда и у нас, президентов, душа и тело просят теплоты и релакса. Для души я иногда играю на саксофоне. А вот для тела, – тут Билл должен опустить вниз глаза и тихо произнести, – с этим вот как раз проблема. Хиллари не в счёт. Ты же сама её видела. Не вариант. Моника, пока ты только стажёрка, – как-то по-дружески, я бы сказала, по-отечески продолжил Билл, – но уже и сейчас ты смогла бы сделать кое-что полезное для Америки и её президента. –
Костя сидел молча. Либо он просто не хотел перебивать выпившую девушку, либо хотел дослушать мои мысли и чем всё это закончится. Имеется в виду у Билла и Моники.
– Костя, вот ты сидишь сейчас, смотришь и думаешь: «Выпила Катька, несёт непонятно что, уже и забыв, о чём мы говорили. Напрасно, милый, я всё прекрасно помню! Мы говорили о детекторе лжи, – произнесла я, стараясь как можно чётче и членораздельнее произносить каждое слово. И, кажется, мне это вполне удавалось. Ну, может не всегда и не с первого раза, но всё же… – Детектор лжи, – продолжала я, – это сууууупермашина, сразу всех выведет на чистую воду! Ансаковы не смогут её обмануть, точно тебе говорю. Чего ты лыбишся сидишь? Вот у Малахова в программе «Детектор лжи» как то одна девка…
– Катёнок, давай домой поедем, а ты мне по дороге расскажешь, чем дело у этой девки кончилось, хорошо? – предложил Костя, жестом подзывая официанта.
– Хорошо, Костя, а мы на твоей машине едем? Мне кажется, я не вполне готова садиться за руль. Давай оставим мою на парковке, а я завтра её заберу?
– Да, конечно, думаю, это лучший вариант, – ответил Костя, и в эту секунду к нам подошёл официант.
– Желаете десерт? У нас своя кондитерская, наш шеф-повар, Дамьен Пищионери, известен своими изысканными произведениями не только в Европе, но и во всём мире. На Чемпионате мира по кондитерским изделиям в 2008 году он занял…
– Кать, хочешь чего-нибудь сладенького на десерт? – спросил Костя.
– Неее, милый, я уже ничего не хочу! Хочу домой, спать.
– Если желаете, я могу упаковать вам на выбор любое кондитерское изделие, и вы сможете забрать его домой, – не замолкал официант. – У нас оригинальная подарочная упаковка…
– Скажите, а килька у вас в красивой банке? Я бы хотела баночку домой захватить.
– Эээ, простите? – вежливо улыбнулся официант, видимо, не сразу поняв мой плавный переход от пирожных к кильке. – Извините, я не понял, о какой кильке идёт речь?
– Ну как о какой? О вашей, балтийской, по тридцать баксов за порцию. Которая под постным маслом, – продолжала я.
– Извините, девушка шутит, – улыбнулся Костя официанту, у которого, видимо, с юмором тоже всё было в порядке.
– Нет, уважаемая, что вы. Наша килька совершенно особая, простая консервная банка ей как бы «не комильфо».
– А сколько штук в порции? Почему она, блин, такая дорогая? – не унималась я.
– В блюде четыре-пять рыб, но, извините, блюдо состоит не только же из кильки. В блюде также имеется свеколка, горошек зелёный, маслице опять же постное, – перечислял официант.
– Ну, хорошо, пусть ещё в придачу к кильке будет и свеколка. Но, извините, это же обычный корнеплод с грядки совхоза «Напрасный труд», а не чёрный трюфель с Пьемонтского леса. Откуда цена-то такая?
– Молодой человек, нам счёт, пожалуйста, – попросил Костя официанта, понимая, что я не собираюсь останавливаться. – И чем быстрее, тем меньше мозга она вам вынесет. Поверьте мне на слово, это она умеет делать блестяще!
– Да что вы, уважаемый… Всегда рад ответить на любой вопрос. Всегда к вашим услугам, – чуть заметно склонил голову в виде поклона официант. – Посетитель всегда прав, как говорили в советские времена, – добавил он улыбаясь, а в его глазах читалось: «Любой каприз за ваши деньги. Но если вас не затруднит, за вынос мозга добавьте всё-таки немного к чаевым. Это, знаете, типа как надбавка за вредное производство». Последние три предложения официант не произносил. Это я сама сканировала его мысли.