Святое дело
Шрифт:
Священник пробился к мулле и тронул его за плечо.
– Привет, Исмаил. Что здесь происходит?
– А-а, это ты, Мишаня... хорошо, что пришел, а то за тобой уже гонца послали.
– Да что стряслось-то?
– А ты что, не знаешь? – недоверчиво покосился мулла. – Пацаненка у меня в слободе убили.
– Шанхайские?
– Менты. Не наши. Эти, заезжие... Сегодня похороны.
– И что теперь? Эти-то все здесь зачем?
Отец Василий еще понял бы, если бы к главе района напрашивался на прием только разъяренный мулла или председатель комитета самоуправления,
– Да всем уже надоело, – встрял со стороны рослый и грузный, с мятыми, порванными ушами тренер местной секции по вольной борьбе. – Конкретно беспредельничают эти «чеченцы». Вчера моих пацанов тормознули, так мало, что тренировку сорвали, еще и по ушам надавали! А за что, спрашивается? Если мои пацаны чего не так сделали, так я и сам могу им по ушам надавать!
– И что планируется? – остро заинтересовался поп.
– Глава хочет, чтобы мы общественность успокоили, – вмешался шахматист. – Но я не думаю, что нам это удастся...
– Да, – согласился с ним печальный председатель общества слепых и слабовидящих Мамед Ибрагимович Мамедов. – Пока эти менты залетные здесь, вряд ли нам удастся что-нибудь сделать...
– Да гнать их надо, на хрен, отсюда! – пробасил тренер по вольной борьбе. – Пусть у себя дома беспредельничают! А у нас на Волге им делать не хрен!
Толпа одобрительно загудела. Позиция тренера была крайне «националистической» и узко-волжской, но по-человечески понятной.
– Так, товарищи! – выглянул из двери приемной помощник Щеглова. – Все заходим на совещание! По одному, по одному, не торопитесь...
Толпа покачнулась, подалась и поперла в двери, рискуя выдавить и снести их своей массой.
– Щеглов сначала не хотел этого совещания, – на ходу просветил своего коллегу мулла. – Да, видно, и самого уже приперло – деваться некуда.
– Еще бы не приперло, – откликнулся откуда-то сзади заместитель Бугрова. – Кому нужны массовые беспорядки? А народ ему устроить может!
– Товарищи, все не так плохо, не надо преувеличивать, – призвал собеседников к благоразумию вдавливаемый толпой в дверной проем председатель «Идущих вместе». – Президент не позволит...
Толпа поднадавила, и председатель влетел внутрь, как пробка от шампанского, чуть ли не с причмоком. Отец Василий поднапрягся, освободил немного места и пропустил тщедушного, мелкокостного муллу вперед себя. Но сам не удержался и, увлекаемый давлением человеческого потока, чуть не потерял равновесие и вмиг оказался в приемной.
Щеглов принимал их прямо в своем огромном кабинете. Но похоже было, что он не рассчитал; народу оказалось слишком много, так что пришлось вносить дополнительные стулья и открывать окна – кондиционер с таким количеством испарений просто не справлялся.
Отец Василий осмотрел публику. Кроме главы администрации Щеглова, здесь находились и Скобцов, и начальник местных чекистов Карнаухов, и предводитель МЧС. Можно сказать, весь цвет районной администрации. А значит, вопрос и впрямь стоит серьезно и проблему должны решить.
– Что там у нас
– Хреново. Уже понесли, – скривился Карнаухов.
– Надо было Поплавскую изолировать, – еще тише попенял чекисту Щеглов.
– Я пытался, к ней не подойти, – покачал головой немолодой дзержинец. – Одни активисты вокруг...
Священник громко откашлялся, и Щеглов, с досадой глянув на него, принял вертикальное положение.
– Значит, так, товарищи, – пытаясь выглядеть внушительным, постучал он карандашом в стол. – Вопрос у нас один: как предотвратить нарастание напряженности. Тише, товарищи! Я же просил не шуметь!
Народ стих. Глава взял со стола листок и принялся громко и внятно читать:
– В настоящее время отдельными несознательными горожанами готовится акция по превращению похорон гражданина Тохтагулова Ша Эн одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения в акцию массового неповиновения и антиправительственного выступления.
Народ затаил дыхание. Кроме некоторых малозначительных деталей, это была чистая правда.
– И наша с вами задача, товарищи, мобилизовать все усилия наиболее сознательной и авторитетной части нашего населения в направлении усиления влияния государственной власти.
Щеглов остановился и глубоко вдохнул. Такая длинная фраза далась ему нелегко.
– А где она, власть? – раздался с «галерки» язвительный голос. – Что-то я не вижу. Беспредел вижу. Трусов и говнюков по кабинетам вижу. А власти нет, не вижу. Ты лучше скажи, когда чужаков гнать будем?
Глава администрации побагровел.
– Кто это сказал? – зло сглотнул он. – Вон из моего кабинета! Чтобы ноги вашей здесь больше не было!
Народ загудел.
– А что, он правильно говорит! – поддержали бунтаря. – Когда «чеченцев» гнать будем?!
Народ одобрительно зашумел, задвигался, заскрипел стульями... И с каждой следующей секундой глава администрации района терял авторитет, а вместе с ним и дар речи. И тогда в дело вступил Карнаухов.
Главный чекист района просто поднялся со стула во весь свой немаленький рост и оперся кулаками в стол. Нет, он ничего не говорил, и даже не пытался. Он просто ждал. И народ, почуяв, что в дело вступили другие силы, постепенно смолк.
– Хочу разъяснить ситуацию, – тихо произнес Карнаухов. – Я буду излагать факты.
Народ снова затаил дыхание. Потому что факты – они и в Африке факты.
– Я, разумеется, ценю гражданскую активность наших уважаемых священнослужителей и представителей Союза усть-кудеярских ветеранов, – начал Карнаухов. – Но считать, что противостояние преступных молодежных группировок прямо там, в овраге, и завершилось, я бы не рискнул.
Народ внимательно слушал.
– Потому что это не соответствует действительности, – веско произнес чекист и сделал многозначительную паузу. – По оперативным данным, уже тогда, в овраге, строились планы проведения массовых драк и насильственных действий в отношении ни в чем не повинного гражданского населения. Это понятно?