Святослав
Шрифт:
Битва эта тянулась бы, наверное, еще долго, и, наверное, защитники Преславы дрались бы на ее стенах до конца, но в самый страшный час, когда русские вой отбивали пьяных ро-меев, когда стены залили потоки крови, а над каждым уже витала смерть, кто-то сбил крюки и засовы на воротах, распахнул их и открыл путь врагу…
Но и тогда Преслава еще не пала. Многие вой ринулись тотчас к воротам, увидав там боилов и боляр, свершивших черное дело, схватили их и подняли на копья. Вой стали грудью у ворот и бились секирами, ножами с ромеями. А когда сошли со стен
Когда император Иоанн въехал в город, бой еще продолжался. Сойдя с коня и стоя на скале, откуда были видны Вышний град и гридница перед ним, Иоанн понял, что им не скоро удастся взять гридницу, где собралось несколько тысяч ру-сов и болгар, и велел сжечь ее.
Ромеи потащили все, что только могло гореть, и со всех сторон поджигали деревянные стены гридницы, стены града.
День угасал. Солнце ушло за горы. Багряное море колыхалось на западе, и огненное море бушевало в Преславе — горел Вышний град, краса Болгарии, гибли в огне русские вой.
Но вот русские вой стали быстро выходить из огненного моря. Они становились перед гридницей, предпочитая умереть с оружием в руках, чем сгореть в огне.
Так началась последняя сеча в Преславе. Со всех улиц спешили к гриднице пешие и конные ромеи. Они медленно окружали стоявших в поле воев. Их оставалась тысяча, потом несколько сот, потом несколько десятков. Они умирали, но перед ними вырастал вал вражеских тел. Это было так страшно, что император Цимисхий воскликнул:
— Я еще не видел, чтобы кто-нибудь так умирал!
Как раз в это время к императору примчались всадники и доложили, что нашли в Вышнем граде в каменном дворце кесаря Бориса.
Услыхав об этом, император Иоанн, не мешкая ни минуты, вскочил на коня и во главе большого отряда бессмертных помчался к дворцу.
Известие о кесаре Борисе очень взволновало императора: значит, Святослав держал его в тюрьме Вышнего града, а войска ромеев наступали так быстро, что русские вой не успели его вывезти…
«Скорее туда, скорей! — думал император. — Я сниму с него кандалы, выведу из темницы, живой кесарь Болгарии мне нужен больше, чем Преслава!»
Думал он и о другом. Начиная от Аспаруха и Омарторга, как это было хорошо известно Иоанну, болгарские кесари собирали в своих древних столицах — Плиске, а позднее Пресла-ве — неслыханные сокровища. Об этих сокровищах знал весь мир и, конечно, императоры Византии. Начиная свои войны с Болгарией, они всегда стремились к Плиске и Преславе, тянулись к этим сокровищам. Мечтал о них и император Иоанн. О, как нужны были сейчас золото, серебро, драгоценные камни обнищавшей империи!
Но император, конечно, не допускал и мысли, что сокровища болгарских кесарей могли уцелеть, если князь тавроскифов побывал со своей ордой в Преславе, он, безусловно, взял сокровища с собой. Разве не так поступил бы Иоанн? Повсюду — в Сирии, Египте, арабских странах, — где только ни проходил со своим войском
До каменного дворца в Вышнем граде было совсем близко, и Цимисхий с бессмертными быстро прискакали туда. Влетев в ворота дворца, они увидели, что там происходит то же самое, что и в Преславе: со всех сторон неслись стоны, крики, ходили с мешками легионеры.
— Где кесарь? Быстрей к нему! — крикнул Иоанн.
— Он в церкви! — ответили императору.
Вместе с бессмертными император кинулся к церкви. Но что это? В сопровождении своих боляр на пороге церкви появился кесарь Борис — в белой одежде, пурпуровом корзне, перепоясанном красным поясом, в красных сандалиях, с цепью и гривнами на груди. Увидев императора, кесарь остановился и, упав ниц, приветствовал его.
— Встань, — промолвил Цимисхий, — и подойди сюда. Кесарь сделал несколько шагов и стал перед Иоанном.
— Бедный кесарь Болгарии, — сказал император, — как долго и много ты страдал…
— Да, великий василевс, нам всем пришлось долго и много страдать…
— Ты, кесарь, со своими болярами оказал большую услугу, отворив ворота Преславы, и империя никогда не забудет ваших стараний… Но я не знал, что ты на свободе, я думал, что Святослав бросил тебя в тюрьму…
— Нет, император, мучения мои и боляр были ужасны, но в темнице я не сидел, а оставался все время здесь, в Вышнем граде.
— Великое счастье, что вы все уцелели, — промолвил император Иоанн, обернувшись к болярам. — Я пришел сюда, угнетенные болгары, чтобы спасти вас от орд тавроскифов, от язычников Святослава, чтобы освободить Болгарию, чтобы жить с ней в любви и мире, как завещали императоры ромеев и как стремились к тому ваши кесари…
И в знак своей благосклонности к болгарам император сошел с коня, подал руку кесарю Борису, и они вместе направились ко дворцу.
Там император ромеев хорошо поел, выпил, отдохнул, а потом спросил кесаря Бориса:
— А как, кесарь, с сокровищами?
— Они целы, василевс…
— Как? — Император не мог скрыть своего удивления. — Святослав не успел их забрать?
— Нет, — ответил неторопливо кесарь Борис, — он не стал их брать.
— Проклятый тавроскиф! — воскликнул император Иоанн. — Верь мне: он побоялся их взять, зная, что я настигну его даже за Дунаем и покараю, а за сокровища придумаю самую лютую кару.
Кесарь Борис на мгновение вспомнил свою беседу со Святославом, когда тот даровал ему жизнь и сокровища, и ничего не ответил.
— И где эти сокровища? — продолжал император.
— Они здесь, во дворце, в подземелье… Опьяневший от вина император прищурил глаза.
— Кесарь Борис, — сказал он, — ты покажешь мне эти сокровища. Я хочу видеть, что имеет Болгария!
— Я исполню твою волю… — согласился кесарь.
С восковыми свечами в руках они по ступеням спустились в глубокое подземелье. Кесарь Борис сам отпер два тяжелых замка на железных засовах и отворил дверь. Они вошли в подземелье и остановились…