Святой дьявол: Распутин и женщины
Шрифт:
Но такая двойная деятельность полицейских, с одной стороны, охранявших его безопасность, а с другой — следивших за ним, при этом избегая друг друга, не беспокоила Распутина и не стесняла его. В их присутствии он вел себя, как обычно, с той беззаботностью и прямотой, которую приобрел благодаря покровительству царской семьи, страху врагов и преданной любви своих поклонниц. Он не имел ничего против полнейшей осведомленности придворных дам и господ, министров, полицейских чинов и директоров банков о том, сколько раз он возвращался домой пьяным и когда у него проводила ночь знатная дама или простая швея.
Его друзья
Верные долгу, полицейские механически записывали во всех подробностях наблюдения такого рода:
«14 января: В 4 часа 30 минут дня Распутин с банкиром Рубинштейном и двумя дамами отправились в Царское Село. Сопровождавшему их агенту он недовольно бросил: „Один из вас доложил вашему начальству, будто у меня на коленях сидела какая-то женщина. Непорядок, что вы сообщаете о таких вещах. Ваша обязанность — охранять меня, а не распространять подобные сплетни!“»
Несмотря на такие незначительные недоразумения, Распутин разговаривал с охраной довольно дружески. Иногда он по-детски радовался, если удавалось ускользнуть от их наблюдения, с хитрой, лукавой улыбкой потихоньку покинуть квартиру, незаметно спуститься по черной лестнице и вскочить в проезжавшую мимо машину.
Если ему это удавалось, он подтрунивал над одураченными агентами и рассказывал им всякие байки: о том, где он был, какие гнусные поступки совершил, какие важные дела провернул, тогда как они об этом не имели ни малейшего понятия. «Что бы подумали, — говорил он с добродушной насмешкой, — придворные дамы, господа министры и директора банков, если бы узнали, где я сегодня был и что делал!»
Тем не менее он часто испытывал жалость к постоянному ненасытному любопытству агентов и довольно искренне рассказывал им то, чего они еще не знали. Со временем он стал доверять агентам генерал-майора Глобичева; им разрешалось сопровождать его по утрам в церковь или в баню, и часто по пути он обсуждал с ними очень важные политические или личные проблемы. Ему нравилась их преданность, их почтение к нему, он чувствовал, что они не просто пытались завоевать его доверие, выполняя свои обязанности, но испытывали в общении с ним настоящую радость, истинное наслаждение. Эти плохо оплачиваемые, незаметные, бедные чиновники часто от души веселились, когда Распутин отпускал довольно резкие, грубые шуточки и передавал им придворные сплетни.
Но и такое личное расположение не мешало им сообщать о Григории Ефимовиче даже такие подробности, о которых тот убедительно просил молчать. Конечно, они обещали выполнять его пожелания, но, на деле, тут же сообщали начальству не только тщательно скрываемые дела, но и просьбу Распутина.
Несмотря на все это, они очень хорошо относились друг к другу: агенты любили своего Григория Ефимовича, а Григорий Ефимович любил своих агентов, особое предпочтение отдавал Терехову, Свистунову, Попову и Иванову.
Если
С самого раннего утра агенты озабоченно сновали по вестибюлю, размышляя, как бы пробраться в квартиру. Спустя довольно продолжительное время на лестнице появился Распутин с маленькой племянницей Аннушкой; он был в хорошем настроении, позволил нескольким агентам сопровождать себя к заутрене и беседовал с ними самым дружеским образом. Когда по возвращении из церкви дошли до дверей квартиры Распутина, агенты услужливо предложили Аннушке помочь снять пальто, что Распутин снисходительно разрешил. Таким образом, несколько полицейских, к черной зависти их коллег, переступили порог прихожей.
В тот день Распутина просто засыпали приятными новостями. Едва он вошел, как, сияя от радости, подбежали домашние и показали множество роскошных и дорогих подарков, присланных за это время. Тут же позвонил телефон: Анна Вырубова желала «почтенному батюшке» счастья во всем и сообщила, что скоро придет; почти сразу же после этого пришел почтальон и принес чрезвычайно теплую поздравительную телеграмму от царской семьи.
Такое количество радостных вестей несказанно обрадовало и развеселило Распутина. Глаза его сияли, потому что в этот день он более, чем когда-либо, чувствовал, как его любят и почитают. С радушной улыбкой он повернулся к агентам и пригласил опрокинуть стаканчик мадеры за его здоровье и побыть с ним еще немного, вместе повеселиться.
Те не заставили просить себя дважды. Исполненные искренней благодарности, они пили вино Распутина и восхищались присланными ему подарками, в то же время осторожно отмечая их в своих записных книжках. Там были разного рода предметы из золота и серебра, ковры, столовые приборы, украшения для жены и дочерей Распутина, прекрасная мебель, картины, вина, пирожные и разные сладости; к каждому дару прилагалась визитная карточка. С некоторым удивлением, полицейские обнаружили и карточки своих собственных начальников: полковника Комиссарова, генерала Глобичева и других высоких чинов, а рядом визитки знатных дам, известных артисток, банкиров, дипломатов, дельцов.
Особенно лихорадочно забегали карандаши по бумаге, когда в квартире Распутина стали появляться гости и начался праздничный завтрак. Произносились речи, превозносившие значение Распутина для блага российского государства. Сам Распутин был в восторге и пил за здоровье каждого вновь прибывшего, пока, наконец, уже к вечеру, устав от чрезмерного напряжения, не сник. Но после небольшого отдыха он продолжил торжество в узком кругу, и к концу дня уже ни один из участников празднества не держался на ногах.